Борис Акунин - Весь цикл «Смерть на брудершафт» в одном томе.

Колесо выгнулось восьмеркой, руль скособочился.

Чуть не плача, Алеша вынул из подвешенной седельной сумочки гаечный ключ, попробовал выправить поломку, но плюнул. Возиться придется долго, а времени нет.

На шоссе пусто, даже остановить некого.

Что было делать?

Побежал вдогонку — через рощу, потом мимо луга, потом через лесок. Гаечный ключ так и остался зажатым в руке, но сраженный бедой Алеша этого не замечал.

Два раза бегуна обогнали: легкая спортивная одноколка, за ней авто. Он кричал, махал рукой — только скорости прибавили. Бежит по дороге какой-то умалишот, весь испачканный, с диким взглядом. Кто ж остановится?

Надеяться, собственно, было не на что. На своих двоих пару рысаков не догонишь. Ну а у первой же развилки или перекрестка придется вовсе остановиться. Поди знай, куда свернули шпионы.

— Недотепа… Идиот… — шептал на бегу студент. И, как в детстве, когда еще верил в Бога, взмолился. — Господи, спаси люди твоя!

За леском было открытое пространство. Поле, железная дорога, переезд с телеграфной будкой. Вконец выбившийся из сил Алеша не поверил своим глазам.

Вдали, пыхая дымом, несся поезд. Шлагбаум был опущен, и перед ним выстроилась небольшая вереница из экипажей: обогнавшие спортсмена одноколка и автомобиль, а перед ними знакомая пролетка!

Не оставил Господь бедную Россию! И это логично, сказал себе счастливый Романов, ради такого случая готовый примирить научное мировоззрение с религиозным. Пускай Бог помогает немцам у них дома, а тут земля русская. Если говорить по-футбольному, игра идет на нашем поле.

Неторопливым прогулочным шагом Алеша дошел до самого шлагбаума, скучающе поглядел на проносящийся мимо пассажирский поезд. Навстречу несся еще один. Отлично. Минута-другая есть.

Он позевывая повернул обратно.

Вряд ли резидент (если резидент и Лафит — один и тот же человек) мог запомнить в лицо своего ночного спасителя, но на всякий случай, проходя мимо коляски, Романов прикрылся платком — вроде как сморкается.

Вот тебе раз!

Кучер был тот же верзила с костлявой лошадиной физиономией, но вместо черного, как жук, судьи сзади сидел какой-то белобрысый господин. И вместо роскошных, кренделями, усов под носом у него золотилась вполне умеренная, англоманская растительность. Ни летнего пальто, ни судейской формы — обычная полотняная пара, да русская рубашка с вышитым воротом. На голове не кепи, а соломенная шляпа.

Когда же успел смениться седок? Наверное, в леске. Больше негде.

А папка?!

От ужаса у Алеши сжалось сердце. Но блондин заворочался на сиденье, у него из-за спины высунулся желтый коленкоровый угол. Тревога оказалась ложной.

Это он, все тот же «мсье Лафит», сказал себе студент, отворачиваясь. Просто переоделся, снял парик и отцепил фальшивые усы. Игра продолжается. Финальный свисток еще не прозвучал.

Пора действовать. Другого случая не представится.

Оказавшись позади пролетки, он полез в карман за оружием и лишь теперь обнаружил, что до сих пор сжимает в руке гаечный ключ. Отшвырнул в пыль.

Посмотрел назад. Водитель автомобиля сидел, закрывшись газетой.

Алеша набрал полную грудь воздуха.

Скорее всего сейчас придется стрелять. Только бы не запаниковать. Нужно не насмерть, а в руку или в ногу. С такого расстояния это, наверное, нетрудно.

Он посмотрел на свой «штейер-пипер». Чтобы привести оружие в боевую готовность, полагается снять предохранитель и взвести затвор. Где тут предохранитель-то?

Ага.

Нажал маленький рычажок — из паза выскочила спусковая скоба. Попробовал вставить ее обратно — не хочет!

А мимо переезда с грохотом и лязгом уже проезжал второй поезд.

Что делать? Думай, математик!

Придумал.

Он подобрал с земли ключ. Опустился на корточки возле колеса, быстро открутил со ступицы гайку, вынул втулку. О шуме можно было не беспокоиться — проносящийся мимо состав обеспечивал прикрытие с лихвой.

Когда дело было сделано, Алеша побежал вбок, к кирпичной будке с вывеской «Телеграфный пункт».

Ворвался без стука.

Так, что здесь?

Стойка, телеграфный аппарат, расписание поездов, связки разноцветных флажков. Очевидно, домик использовался не только телеграфистом, но и обходчиком.

У окна седоусый человек в черной железнодорожной форме поливал герань.

— Телефон есть? — закричал ему Романов. — Государственное дело!

Телеграфист обернулся, увидел пистолет в руке. (Не очень-то и удивился. Наверное, привык ко всякому.) Дорога-то особенная, по ней в Царское Село ездят.