Валентина Андреева - Ложь напрокат

Что произошло между отцом и дочерью при встрече, явствует из материалов дела. Между ними возникла бурная ссора, отголоски которой донеслись до соседей. Отдыхавшая после обеда за любимым телесериалом тетя Зоя проснулась и решила было, что у Юрия Рудольфовича на всю громкость работает телевизор. Проверив все каналы, схожей программы не нашла и призадумалась: профессор был сторонником тишины. Она как раз и воцарилась за стенкой. А спустя какое-то время раздался душераздирающий женский крик. Так обычно вопила ее дочь, увидев на даче мышь. Укоризненно покачав головой, пожилая женщина засеменила на лестничную клетку. Дверь в квартиру профессора была приоткрыта. Это ее насторожило, но не очень испугало. Страшнее блокады не было и не будет ничего. Орал явно не Юрий Рудольфович. Может, он одумался и пригласил домой какую-нибудь порядочную одинокую женщину. Кто знает, что там между ними… Не решаясь окликнуть соседа по имени, она осторожно сняла слетающие с ног тапочки и в одних носках осторожно прошла вперед. Кухня была пуста. Двери в спальню и большую комнату закрыты. А вот детская, как звала ее тетя Зоя несмотря на то, что она давно была переоборудована в кабинет, была открыта. Тетя Зоя интуитивно почувствовала, что там кто-то есть, тихонько прокралась поближе и заглянула в дверной проем. То, что она увидела, заставило ее закричать. Таким же истошным воплем, который недавно слышала сама. Сбоку от кресла, в котором сидел Юрий Рудольфович, стояла Ольга, сжимая в окровавленных руках кухонный нож. Тетя Зоя машинально подумала, что зря его вчера наточила. Ну уж очень затупился. А сегодня она им очень легко разделала на порционные куски мясо. Юрий Рудольфович ждал приезда Оленьки. И вот сейчас эта самая Оленька стояла и невидящими безумными глазами смотрела прямо на отца. Пожилая женщина растерялась только на несколько секунд. В следующий момент она быстро подскочила к столу, решительно оттолкнула оцепеневшую Ольгу в сторону и поняла, что Юрий Рудольфович еще жив. В груди у него клокотало, он силился что-то сказать. Она не слушала, мигом рванулась в соседнюю комнату за чистым полотенцем, заодно прихватила и простыню. Зажала рану на груди комком из полотенца и рявкнула на Ольгу: «Дура!!! Держи крепче! Я „скорую“ вызову». – Ольга вздрогнула, выронила нож и кинулась к отцу.

Тетя Зоя вызвала «скорую помощь» и вновь вернулась к Юрию Рудольфовичу. Он все пытался что-то сказать Ольге. Про мать Анастасию и про Москву. Ольга толком не слушала и истерично убеждала отца, что сейчас приедут врачи и все будет хорошо. Он ни в коем случае не умрет. Он просто не может умереть, иначе что ей тогда делать? Юрий Рудольфович слабеющей рукой пытался показать на дверь комнаты. Синеющие губы что-то шептали. Тетя Зоя разобрала только одно слово: «гадина». Потом им показалось, что он перестал дышать. Ольга захлебнулась криком. Тетя Зоя рванула ее за руку так, что она чуть не упала:

– Слушай сюда, девка. Не знаю, за что ты его, только я ничего никому не скажу. Уходи отсюда немедленно! Слышишь? Бери билет и уезжай.

Ольга с истеричным плачем мотала головой из стороны в сторону и кричала, что это не она…

Милиция прибыла раньше, чем «скорая». Врач, находившийся в составе следственной бригады, обнаружил, что потерпевший жив. На короткое время ему удалось привести его в чувство. На вопрос следователя, кто ударил его ножом, он вполне внятно прошептал: «Дочь». Увидев перед собой Ольгу, слабо улыбнулся, потом лицо его приняло тревожное выражение, и он с надрывом зашептал: «Нет… нет… нет…» Потом потерял сознание и больше в него не приходил. Умер по дороге в больницу.

– Ольгу арестовали за убийство отца? – спросила я замолчавшего Листратова.

– Арестовали, – очнувшись от своих размышлений, откликнулся он. – Но не за убийство. К уголовной ответственности она была привлечена по статье сто одиннадцатой Уголовного кодекса – причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни… В конечном счете, она его, конечно, убила. Но убийство считается таковым только в том случае, если смерть явилась, как бы это тебе попроще объяснить… прямым и моментальным результатом.

– Можешь не напрягаться. Я поняла: пуля в лоб или нож в сердце – это убийство, в том случае, если потерпевший помер сразу, не мучаясь планами отмщения.

– Не думаю, что над этим можно шутить. Впрочем, ты права. – Он взглянул на часы и забеспокоился: – Из дома выгонят. Давай рассказывай, о чем умолчала, и я полетел…