Лев Портной - Копенгагенский разгром

— Да, — подтвердил я. — До сих пор помню слово в слово его лекцию.

— Сгораю от любопытства! — воскликнула виконтесса, а глаза ее — и впрямь жадным огнем загорелись.

Я вытянул губы трубочкой и пошевелил ими так, словно хотел достать ими до уха, а затем с грассирующим «р» заговорил:

— Сударь, барин, запомните-с главное: в мире нет новых идей. Любую-с умную мысль вы найдете-с у древних. А если нет, значит, мысль ваша глупая.

Элен де Понсе залилась безудержным смехом — так ей понравилось, как я изображаю мосье Каню. Я поднял указательный палец, и она застыла со слезинками на глазах, ожидая продолжения.

— А какой-с из этого вывод, сударь? — Я вновь пошевелил губами, изобразив трубочку. — А вывод, сударь, самый что ни на есть практический. Вы можете-с предварить любую-с филиппику, хоть сколько-нибудь имеющую смысл, простыми словами-с: «как сказал Платон», или «как говаривал Сократ», или «как доказал Архимед», и тогда прослывете-с просвещенным человеком-с, знатоком-с античной литературы и философии.

— Но что, если Сократ ничего подобного не говорил?! — со смехом спросила Элен.

— Нет?! — воскликнул я с деланым изумлением, с нарочитой сосредоточенностью пожевал губы и, жестом руки изобразив озарение, вскрикнул: — Ну конечно же! Как я мог забыть?! Это же Пиррон!

— Пиррон?! — удивилась виконтесса. — Не слышала о таком…

— Как?! Вы не знаете-с Пиррона?! — вскинул я брови и, понизив голос, сказал: — Никому не говорите об этом-с!

Элен смеялась заразительно, и даже скакавший рядом вечно суровый капитан Годен не остался равнодушен.

— Признаюсь, мистер Воленский, я был не прав, — промолвил он. — Дорога в Ярмут оказалась намного короче.

— Это почему? — спросил я.

— Потому что веселее, — ответил он, расплывшись в улыбке.

Разговор с Элен отогнал мрачные мысли, и хорошее настроение не покидало меня до самого Ярмута, куда добрались мы без происшествий.

— Остановимся в гостинице, — предложил я. — Бог весть сколько придется ждать «Brunhild».

Мадемуазель де Понсе взглянула на меня с благодарностью.

— Я знаю неплохое место, — заявил сэр Оливер. — Таверна «Wrestler’s Inn». Там же наймем мальчишку, чтобы оповестил, когда прибудет ваш корабль.

В городе царило необычное оживление. Сразу же бросалось в глаза большое скопление морских офицеров.

— Должно быть, здесь стоит много военных кораблей, — заметил я.

— Эскадра сэра Хайда Паркера, — пояснил капитан Годен.

— Того самого адмирала, которому предстоит возглавить поход на Россию? — уточнил я.

— Именно, мистер Воленский, именно.

— Вот так-так…

Я вспомнил салонную болтовню в доме графа Воронцова. Тогда я силился представить, как гости превратятся в смертельных врагов, случись объявить войну во время чаепития. Но теперь я вглядывался в морских офицеров, попадавшихся навстречу, и это были отнюдь не светские щеголи, а настоящие враги. Вот они торопятся — у каждого свои хлопоты, связанные с предстоящим отплытием. А на лицах уже виден отпечаток грядущей войны. Они готовы топить корабли и убивать людей. Наши корабли и наших людей!

— Андрэ! — окликнула меня Элен. — Ты как-то странно смотришь на людей.

— Как? — Я улыбнулся, но улыбка получилась невеселой.

— Ну-у, — замялась виконтесса, — ты словно готовишься пойти на них врукопашную.

— Так и есть, если они покусятся на мои сундуки. — Я выдал улыбку на этот раз более удачную.

— Не волнуйтесь! — раздался голос капитана Годена. — Сундуки мы им не отдадим!

Вскоре мы подъехали к трехэтажному особняку из красного кирпича с вывеской над входом «Wrestler’s Inn». У подъезда стояли изящная карета и крытая повозка, последнюю двое служащих загружали чемоданами.

«Надеюсь, каналья, ты уже плывешь сюда», — подумал я о своем камердинере и пошел сам договариваться с трактирщиком. Предстояло изъясняться на английском, а в этом языке я не был силен.

В холле я застал бурную сцену. Джентльмен в годах спорил со своею непомерных размеров внучкой. Я подошел к конторке.

— Вы приехали на бал? — вполголоса спросил служащий и, кивнув на джентльмена с дочкой-толстушкой, добавил: — Но бал, боюсь, отменяется.

Я повернулся к парочке и прислушался. Насколько я уловил, джентльмен уговаривал барышню отправиться в Саффолк, а она требовала разгрузить чемоданы! Кроме того, она проклинала некоего Нельсона, сорвавшего ее планы. У девушки был отвратительный капризный голос.

— Тише, тише! — просил ее джентльмен.