Филипп Ванденберг - Пятое евангелие

Аурелия Фоссиус, изящная маленькая женщина, встретила их с американской вежливостью. Позже она рассказала, что осталась в Сан-Диего после того, как проработала некоторое время на флоте. Лишь когда Анна достала письмо Аурелии, написанное Фоссиусу (она сразу узнала его), во взгляде хозяйки дома исчезла неуверенность и она пригласила гостей в дом.

Клейбер и Анна договорились не упоминать о том, что Фоссиуса, возможно, убили, поскольку информация была получена от санитара, а доказательства у них отсутствовали. Однако они решили, что обязательно должны сообщить бывшей жене профессора о его смерти. В конечном счете, именно в связи с этим в руках Адриана и Анны оказались вещи профессора, среди которых было и привезенное в Калифорнию письмо.

Миссис Фоссиус, производившая впечатление твердой и сохраняющей самообладание женщины – а эти качества часто присущи людям невысокого роста, – восприняла новость неожиданно спокойно, несмотря на то что, судя по реакции на письмо, все еще испытывала к Фоссиусу сильные чувства. Она ничего не знала о покушении на картину в Лувре, которое совершил ее бывший муж, но это сообщение ее нисколько не удивило. Гостям показалось, что миссис Фоссиус привыкла к потрясениям, большинство из которых, видимо, были связаны именно со странностями в поведении профессора.

Чтобы завоевать доверие и расположение Аурелии Фоссиус, а также показать, что судьбы ее бывшего мужа и Анны таинственным образом связаны, Анна, не скупясь на слова, подробно и довольно правдоподобно описала смерть Марка Фоссиуса и все связанные с ней обстоятельства, которые в конце концов и привели их сюда, в Калифорнию.

Схожие судьбы каким-то образом сближают людей, и миссис Фоссиус постепенно прониклась доверием к почти незнакомым людям. Она стала менее сдержанной и, выслушав историю Анны, сказала:

– Надеюсь, вы не будете шокированы, если я скажу, что все что меня нисколько не удивляет.

Анна и Клейбер переглянулись. Такого они никак не ожидали!

– Нет, – продолжала Аурелия Фоссиус, – даже смерть Марка меня не удивляет. Ее можно было предвидеть. Я даже думаю, что в его смерти виновны именно они.

– Они?

– Да, они! Орфики, иезуиты, завистливые коллеги, которые страшнее мафии! Откуда я знаю, кто виновен в смерти Марка?!

Адриан и Анна насторожились:

– Иезуиты и орфики? Что это значит? Разве могут ученые принадлежать к мафии?

Изящная хозяйка нервно крутила в руках пачку ментоловых сигарет. По дрожи пальцев можно было понять, что миссис Фоссиус не на шутку разнервничалась.

– Я думаю, вы единственные, с кем я могу открыто об этом говорить, – сказала она, закуривая сигарету. – Любой другой посчитал бы меня сумасшедшей.

– Если я правильно все поняла, – начала рассказ Аурелии выпуская под потолок облачко дыма, – дилемма возникла примерно десять лет назад, когда Марк приехал в Калифорнию у него был заказ на исследования в области компаративистики, полученный от университета Сан-Диего. Он считался тогда одним из лучших в мире экспертов в этой области знаний, но сразу после приезда сюда совершил огромную ошибку. Марк повздорил со специалистами по истории искусств. Если быть, более точной, то он заявил об открытии, сделанном им именно в этой области. Искусствоведы не могли даже предположим, что-либо подобное, а уж тем более знать об этом. В результате с самого начала Марка окружали только враги.

– О чем же шла речь?

– Если говорить просто, то Марк предложил теорию, в соответствии с которой Леонардо да Винчи был не только гениальным художником, но и не менее великим философом, который обладал неким тайным знанием, способным изменить мир. Конечно, искусствоведы не могли согласиться с тем, что теорию, касавшуюся одного из самых великих художников, разработал какой-то литературовед, пытаясь отобрать у них лавры. Поэтому Фоссиусу заявили, что лучше ему заниматься Шекспиром и Данте.

– Примерно то же самое профессор Фоссиус рассказал нам в Париже, – заметила Анна. – Покушение на картину было направлено не против самого полотна и даже не против Леонардо, а против искусствоведов и их ограниченного мышления. Так нам сказал Фоссиус. Но вы говорили об орфиках и иезуитах.

Раздраженным жестом миссис Фоссиус выразила все свое негодование. Наконец она потушила сигарету, раздавив окурок в пепельнице, и пробормотала что-то вроде: «Бандиты, все они просто бандиты».

Клейбер и Анна переглянулись. Похоже, лучше воздержаться от попыток выяснить что-нибудь еще. Если бы Аурелия Фоссиус хотела рассказать все, она бы так и сделала.