Филипп Ванденберг - Пятое евангелие

– Я боюсь… – начал было Феличи.

– Я уверен, – перебил его Берлингер, – что мы оба опасаемся одного и того же. Кажется, существует связь между попыткой взлома и, horribile dictu , [56]пятым Евангелием.

Феличи кивнул.

– Я тоже об этом подумал. Кто этот человек и где он сейчас находится?

Берлингер отвел взгляд в сторону, словно опасался отвечать на этот вопрос.

– Я бы хотел поговорить с вами наедине, – сказал он тихо.

Феличи и Берлингер поднялись, отошли к самому дальнему окну и начали тихий разговор. Глава Святого Официума пробормотал:

– Вы знаете о существовании подземелий Иннокентия X под Кортиле Оттагоно?

– Да, я о них слышал. Иннокентий приказал построить их под влиянием свояченицы Олимпии Майдалькини, чтобы заставить навеки замолчать семью своего предшественника Моффео Барберини.

– Вы великолепно сформулировали цель, с которой эту темницу построили. Воистину, никто не смог бы сказать лучше. Берлингер ухмыльнулся.

– Насколько я знаю, вот уже три столетия подземелья Иннокентия замурованы!

– Верно, – ответил Берлингер смущенно, – но это не значит, что при необходимости их нельзя открыть.

Феличи сделал шаг назад, быстро перекрестился и сказал так громко, что расслышали все:

– Берлингер, вы ведь не хотите сказать, что велели открыть Подземелье, чтобы…

Берлингер подошел к госсекретарю и зажал ему рот ладонью:

– Тише! Тише же! – прошипел он. – In nomine Domini , [57]Молчите, еминенца!

– Да вы с ума сошли! – набросился на коллегу Феличи. – Неужели вы хотите живьем замуровать взломщика?

– Мой приказ уже выполнен, – тихо ответил глава Святого Официума. – Или вы предпочли бы передать его полиции Рима, чтобы его допросили и он выложил все, что ему известно о секретном архиве Ватикана? Чтобы он рассказал о цели своего вторжения? Может быть, вы и ответственность возьмете на себя?

Феличи сложил перед собой руки и уставился в пол, словно собирался молиться, но шок был слишком сильным. Он снова обратился к Берлингеру:

– Кто знает об этом инциденте?

– В этом помещении мы с вами и еще трое. – Глава Официума взглядом указал на пришедших с ним монсеньоров, которые молча смотрели себе под ноги с таким видом, словно все происходящее их ни в коей мере не касалось. После короткой паузы Берлингер добавил: – И еще Джанни, который закладывал стену.

– Кто такой Джанни?

– Наша правая рука в этом деле, набожный и покладистый человек, готовый выполнить любую работу, о чем бы его ни попросили.

– Но ведь рано или поздно он расскажет, какой жуткий приказ вы ему отдали!

– Этого не допустил сам Бог, – покачал головой Берлингер.

– Что вы имеет в виду, кардинал?

– Джанни глухонемой.

– Но ведь он сможет каким-нибудь образом объясниться.

– Ему не поверят. Все знают, что он не в своем уме.

Феличи медленно направился к своему рабочему столу. Он сел на стул, вытащил из кармана большой белый носовой платок и вытер им покрасневшее лицо. Все присутствующие видели, как госсекретарь в растерянности качал головой, словно не хотел понимать ничего из только что услышанного. Наконец он вскочил со своего места, подошел вплотную к Берлингеру, который все еще стоял у окна, и закричал изо всех сил. Раньше никому не приходилось слышать, чтобы он так повышал голос.

– Берлингер, немедленно приведите этого Джанни! Пускай возьмет с собой инструменты. Через десять минут мы встречаемся с вами перед входом в темницы Иннокентия!

На Берлингера никогда в жизни так не кричали. Даже во время семинаров в Регенсбурге. Он был до смерти напуган реакцией Феличи. Глава Святого Официума хотел еще что-то добавить, но госсекретарь опередил его:

– И молите Бога, чтобы этот несчастный был еще жив!

Уже на ходу, подгоняя впереди себя Берлингера, словно тот был обвиняемым и его вели на суд, Феличи добавил:

– Я думал, что инквизиция прекратила свою деятельности в прошлом столетии!

Лицо человека, появившееся напротив пролома в стене, не выражало никаких эмоций. Прищурив глаза, он пытался рассмотреть незнакомых людей. Его слепил свет переносной лампы, которую держал в руках Феличи. Джанни, не издавая ни звука, продолжал свою работу. Похоже, взломщик уже попрощался с жизнью, поэтому столь неожиданное спасение должно было казаться ему сном или бредом.

Вилошевич помогал глухонемому. Берлингер и три монсеньора из Святого Официума стояли в стороне. Все молчали. Когда проем в стене стал достаточно большим, чтобы в него мог протиснуться человек, кардинал Феличи протянул руку пленнику. Только теперь он заметил, что руки мужчины связаны. Феличи бросил полный злости взгляд на Берлингера, но тот смотрел в сторону.