Филипп Ванденберг: Пятое евангелие

Анна стояла в оцепенении. Она представляла себе сегодняшнюю встречу совсем иначе и уж никак не ожидала, что она начнется с лекции об Орфее. Орфей? Это не могло быть простым совпадением: прошлым вечером Орфей Глюка, а сейчас незнакомец рассуждал о смерти певца.

Через некоторое время он окинул Анну оценивающим взглядом, словно покупатель, присматривающийся к товару, сложил руки на груди и заговорил, переминаясь с ноги на ногу:

– Итак, мы согласны увеличить сумму и заплатить вам три четверти миллиона…

Он использовал личное местоимение «мы», что заставило Анну задуматься. Ни один истинный коллекционер не использует слово «мы». Настоящий коллекционер, за которого Анна недавнего времени принимала краснощекого, мог говорить только «я». В этот момент она впервые заподозрила, что может оказаться впутанной в какую-то историю с секретными службами. В мире существуют два типа организаций, которые используют исключительно местоимение «мы». Это секретные службы и церковь.

– Боюсь, – начала Анна, – что мы друг друга не понимаем…

– Что вы имеете в виду? Не могли бы вы выразиться яснее?

– Скорее вы должны сделать это!

Краснощекий шумно вздохнул.

– Вы ведь фрау Зейдлиц?

– Да. Но кто вы?

– С нашей сделкой это никоим образом не связано, но если вам так будет легче, то можете называть меня Талес.

Анне от этого легче не стало. Более того, ей показалось глупым называть незнакомца Талес, хотя в какой-то степени это имя ему подходило.

– Меня интересует… – начал Талес. – Прежде всего, меня интересует следующее: где в данный момент находится пергамент?

Внешне Анна отреагировала на вопрос абсолютно спокойно, хотя в голове у нее роились тысячи предположений, мыслей и вопросов. Какой пергамент? Она не имела о нем ни малейшего представления. Что скрыл от нее Гвидо? Обычно Анна знала обо всех делах мужа, по крайней мере, о самых крупных из них. Почему же он ни разу не обмолвился об этой сделке? Пергамент, который стоит три четверти миллиона?

Внезапно кое-что встало на свои места. Анна поняла, почему во время несчастного случая портфель Гвидо пропал. Но роль женщины, оказавшейся в машине мужа в тот день, оставалась загадкой.

Продолжительное молчание Анны явно заставляло Талеса нервничать. По крайней мере, он начал с силой выдыхать воздух через нос и отвратительно сопеть. Звук был похож на тот, который издают, закрываясь, двери вагона метро.

– Где фон Зейдлиц? – задал он следующий вопрос.

– Мой муж мертв, – твердо и без всякого намека на скорбь, глядя прямо в глаза румяному господину, ответила Анна.

Он наморщил лоб так сильно, что его густые брови показались из-за оправы очков. Нельзя было сказать, что ответ тронул его как известие о смерти человека, которого он хорошо знал. Скорее, его беспокоило будущее сделки. Не похоже было, что сообщение о смерти Гвидо опечалило Талеса. Скорее, в его голосе сквозила жалость к себе:

– Но ведь мы обо всем договорились во время телефонного разговора на прошлой неделе! Этого просто не может быть!

– И, тем не менее, дела обстоят именно так, – ответила Анна.

– Инфаркт?

– Нет, несчастный случай.

– Мне действительно очень жаль.

– Ничего не поделаешь, – Анна опустила взгляд. – Предвидя ваш вопрос, хочу заверить, что я буду вести дела фирмы. И сейчас вам следует общаться именно со мной.

– Я вас понимаю. – В голосе Талеса звучала покорность. Похоже, он предпочел бы иметь дело с Гвидо. Возможно, краснощекий не любил женщин в принципе. Повнимательнее присмотревшись к его внешности, можно было сделать и такой вывод. В любом случае, позиции Анны укреплялись.

Талес предпринял усилие продолжить разговор.

– Мы друг друга прекрасно понимали. Ваш муж и я. Очень симпатичный человек, настоящий деловой человек.

Левой рукой он сделал широкий жест – актер, следует заметить, был из него никудышный, – вероятно пытаясь дать понять, что наконец-то пора сдвинуться с мертвой точки, и приглашая пройти по музею. Похоже, Талес делал все возможное, чтобы их встреча прошла как можно более незаметно.

– Вы знали моего мужа? – спросила Анна на ходу, со скучающим видом рассматривая египетские экспонаты музея по левую и правую стороны от себя.

– Что значит «знал»? – ответил Талес неопределенно. – Мы с ним вели переговоры.

Почему Гвидо никогда не упоминал имя Талес? Что-то с этой сделкой было не так. Первоначально Анна собиралась рассказать краснощекому всю правду и объяснить, что она не знает, где находится пергамент, за который предлагают целое состояние, но потом изменила свое решение, поскольку мужчина начал говорить и снова использовал местоимение «мы».