Виталий фон Ланге - Преступный мир [воспоминания сыщика]

«В чем дело? За что вы нас обыскиваете, мы не воры, а честные ремесленники, сидим в ресторане чин­но, никого не трогая и не совершая бесчинств», заяв­ляет первый.

«Не зная вас лично, я желаю узнать, кто вы и какие у вас виды на жительство, а поэтому приглашаю вас следовать со мною».

«Извольте мой документ, я потомственный дворя­нин Иван Добровольский, за лишение меня свободы будете отвечать перед судом, ибо я так не оставляю», говорит все тот же.

Прекратив разговор и взяв на свои дрожки Добро­вольского, приказал городовому доставить другого; я поехал в участок, где осмотрел документы задержан­ных. Добровольский, кроме бессрочной паспортной книжки, предъявил дворянское свидетельство и сви­детельство об исполнении воинской повинности. Дру­гой назвался крестьянином Николаем Веселкиным и предъявил годичный паспорт. Несмотря на такие доку­менты, удостоверяющие самоличность задержанных, я, всмотревшись в Добровольского, вынес впечатле­ние, как об опасном воре, а потому рискнул их аресто­вать, забыв даже угрозы Добровольского.

Личности задержанных меня крайне заинтересо­вали, а поэтому я решился узнать, кто они есть в дей­ствительности.

В день задержания их я отправился бродить по разным притонам с целью узнать если не фамилию, то хотя <���бы> судимость арестованных. Около часу но­чи встретил меня один воришка и говорит, что с меня следует на чаек, а когда я спросил, за что, то он, улыб­нувшись, сказал, что за беглого из каторги.

«Какого беглого?»

«Того самого дворянина, которого вы арестовали в ресторане позавчера».

«Разве он беглый каторжник? Как же его фамилия и за что он был сослан?»

«Фамилии его не знаю, но говорят наши товарищи, что вы арестовали каторжника Максима; за что он был сослан, не могу сказать, ибо я лично с ним не был знаком; говорят, что фамилию его знает Левка, кото­рый содержит трущобу».

По документу значится Добровольского имя Иван. Отправляюсь я к Левке и спрашиваю его, не знает ли он каторжника Максима и за что он судился. Левка от­ветил мне, что Максим судился за убийство Авидона, фамилии его не знает, но лично был с ним знаком.

Придя в участок и вызвав Добровольского, я сооб­щил ему, что я узнал, кто он, что его зовут Максимом, а не Иваном, и что он был осужден в каторжные ра­боты.

В ответ на это Добровольский заявил мне, что мно­го таких найдется личностей, которые готовы сказать, что он даже убийца, так как я уже сообщил, что он беглый каторжник, и просил освободить его немедлен­но или же пригласить в участок прокурора для заявки на меня жалобы.

Добровольского я осмотрел с ног до головы, в осо­бенности я обратил внимание на голову с целью най­ти признак бритой половины, а также на теле татуи­ровку. На груди у него были инициалы М. Г. и рису­нок ангела. Относительно букв он заявил, что это ини­циалы бывшей его невесты.

Ночью поместив в арестантскую камеру, где нахо­дились Добровольский и Веселкин, двух своих людей, <���я> приказал им следить за Добровольским.

В час ночи я вошел тихонько в эту камеру и громко крикнул: «Максим!»

В ответ на это Добровольский совершенно маши­нально ответил: «Что?».

«Так это вы Максим, г. Добровольский», обратился я к нему.

«Нет, я не Максим, а Иван», грубо ответил он мне.

Упорство и нахальство Добровольского вынудили меня отправиться к судебному следователю 4 уч., произ­водившему следствие об убийстве Авидона, и просить его сообщить мне имена и фамилии подсудимых, при­влеченных к делу об убийстве Авидона.

«Кого вам нужно из обвиняемых по этому делу», спросил меня следователь.

«Я задержал одного человека, назвавшегося дво­рянином Иваном Добровольским, а мне сообщили, что настоящее его имя Максим, сосланный в каторгу за убийство Авидона на Средней ул.».

«Максим! это будет Грабовецкий, вот его фотогра­фическая карточка, снятая после приговора суда, мо­жете вы ею воспользоваться».

Карточка была очень похожа на задержанного. По­благодарив следователя за любезность, я поехал в уча­сток, где приказал вызвать Добровольского.

«Здравствуйте, г-н Добровольский, он же Максим Грабовецкий, убивший Авидона, здравствуйте! знако­ма вам эта карточка?»

«Да, я Грабовецкий, на карточке изображен тоже я, пишите протокол. Недолго пришлось погулять на сво­боде, надо идти на старую квартиру, на Сахалин. Сколь­ко труда и здоровья стоило, пока добрался до своего города: одного товарища сожрали и много, много горя перенесли».