Эллис Питерс - Прокаженный из приюта Святого Жиля

— Они уехали, — доложил мальчик. — Что мы будем теперь делать?

— Мы? — переспросил мальчика Йоселин. — Я вот думаю, что теперь тебе самая пора отправляться на урок к брату Марку. Или сегодня у тебя нет занятий?

— Брат Марк сказал, что у него сегодня много разных дел. — Судя по тону, каким это было сказано, такой довод монаха оказался для мальчика не очень-то убедительным, поскольку по опыту он знал, что брат Марк и без того работает с утра до ночи, с перерывами разве что на сон. Бран, пожалуй, даже обиделся бы за отказ заниматься с ним, если бы у него не было этих двух его избранных друзей, к которым он мог вернуться. — Ты же обещал сегодня делать все, что я захочу! — строго напомнил он Йоселину.

— Я и не отказываюсь, — согласился тот. — До вечера я твой. А потом у меня тоже есть кое-какие дела. Не будем терять времени. Чего же ты хочешь?

— Ты говорил, что, будь у тебя нож, ты вырезал бы мне деревянную лошадку из какого-нибудь полена, что заготовлены на зиму.

— Эх ты, Фома неверующий! Конечно, вырежу тебе лошадку и, может быть, еще подарок для твоей матушки. Надо только найти подходящее дерево. А вот насчет ножа я сомневаюсь, что на кухне нам дадут его, а взять нож, которым брат Марк очиняет свои перья, я просто не смею. Клянусь жизнью! — легко вымолвил Йоселин и тут же осекся, подумав, чего будет стоить его жизнь, если люди шерифа вернутся раньше времени. Однако, несмотря ни на что, эти несколько часов его жизни всецело принадлежали Брану.

— Нож у меня есть! — гордо сказал мальчик. — Острый! Таким моя матушка обычно разделывала рыбу, когда я был маленьким.

Сборщики хвороста пришли из леса отнюдь не с пустыми руками, дров было запасено предостаточно, так что не будет большого убытка, если одно поленце с ровными волокнами пойдет на изготовление игрушки. Бран тащил обоих своих друзей за руки, однако старик высвободил свою изуродованную руку, правда очень ласково и осторожно. Его глаза все еще были устремлены поверх древесных крон в долине, откуда в тишине доносился слабый шум продвигающихся всадников.

— Я только раз видел сэра Годфри Пикара, — сказал старик в задумчивости. — Каким по счету он ехал в цепочке?

Йоселин с удивлением посмотрел на Лазаря:

— Если считать от нас, то четвертым. Высокий, черноволосый, одетый в черное с красным, у него еще красная шляпа с плюмажем…

— А-а, этот… — протянул Лазарь, все еще глядя в сторону леса и не повернув головы. — Да, я обратил внимание на его красные цвета. Приметный цвет, в случае чего не перепутаешь.

Старик сделал еще несколько шагов в сторону от тракта и сел на зеленую траву, прислонившись спиной к дереву. Он не обернулся, когда Бран нетерпеливо потащил Йоселина за руку, и они предоставили ему предаваться желанному одиночеству.

Брат Марк и впрямь весь день работал не покладая рук, хотя кое-какие из его дел вполне могли дождаться другого времени, и тем более отчеты, которые он составлял для Уолтера Рейнольда. Брат Марк был весьма аккуратен, и его расходно-приходные книги были всегда в полном порядке. Единственное, что и впрямь не терпело отлагательства, была необходимость придумать себе такую работу, чтобы все видели, что он по горло занят, и чтобы в то же время ею можно было заниматься на крыльце дома, где было светло и откуда он мог не спускать глаз со своего непонятного постояльца, не вызывая при этом никаких подозрений. От внимания брата Марка не ускользнуло то обстоятельство, что этот молодой человек, который зачем-то выдает себя за прокаженного, пропустил заутреню и отсутствовал во время завтрака, а потом как ни в чем не бывало появился, ведя Брана за руку. Похоже, мальчик души не чает в своем новом знакомом. Глядя на эту смеющуюся, шагающую рука в руке парочку, мальчика и незнакомца, который так старательно, но неумело пытается подражать неровной походке Лазаря, брат Марк, хотя и не мог себе этого объяснить, пришел к твердому убеждению, что этот человек со склоненной головой и большими, явно благородными руками, который таким образом проводит время, просто не может быть ни вором, ни убийцей. С самого начала брат Марк не верил, что скрывает у себя вора, но чем больше он размышлял об этом беглеце, — а выдать его шерифу он мог в любую минуту! — тем бессмысленнее становилось для него обвинение в том, что этот юноша еще более отяготил свою душу, пойдя на смертоубийство. Если бы это было так, этот человек, укрывшись под своими нынешними одеждами и без устали хлопая колотушкой, давным-давно миновал бы все шерифские посты на дорогах и был бы на свободе. Так ведь нет! Словно его держит здесь какое-то неотложное дело, ради которого он готов даже рискнуть собственной жизнью.