Эллис Питерс - Страсти по мощам

— Девица все равно не может быть бардом, — с легким пренебрежением заметил Падриг, — хотя должен признать, что арфу она бережет, да и настраивать умеет. А вот отец ее — тот настоящий покровитель искусств, щедрый и великодушный. Никто не слышал, чтобы хоть один бард был разочарован тем, как приняли его в доме Ризиарта, и всякого непременно уговаривали остаться. Очень хороший дом!

— А это Кай, пахарь из имения Ризиарта. Ты, поди, видал, как его упряжка целину поднимала, когда вы сегодня переваливали через кряж?

— Да уж приметил — работа отменная, любо-дорого посмотреть, — от души признал Кадфаэль. — Отличная у тебя упряжка, да и тот парень, что быков подзывает, очень хорош.

— Другого такого не сыщешь, — без колебаний заявил Кай. — С хорошими-то мне и прежде доводилось работать, но никто не умел так обходиться с животиной, как Энгелард. Быки к нему так и льнут. Всякое дело у него спорится: надо — и скотину подлечит, и роды примет. Ризиарт много бы потерял, кабы его лишился. А потрудились мы сегодня и впрямь на славу.

— Ты, должно быть, слышал, — сказал Кадфаэль, — что завтра, сразу после мессы, отец Хью собирает в церкви сход свободных общинников — послушать нашего приора. Надо полагать, я увижу там и Ризиарта.

— И увидишь, и услышишь — это уж точно, — с ухмылкой откликнулся Кай. — У него, знаешь ли, что на уме, то и на языке. Он человек откровенный, душа нараспашку, может вспылить, но отходчив, независтлив и незлобив, но коли уж втемяшит что в голову, с места его не сдвинешь — прямо-таки гора Сноудон.

— Ну, ежели человек считает себя правым и твердо стоит на своем, — ничего худого в этом нет. За это его можно только уважать. Выходит, его сыновья вовсе не интересуются музыкой, раз сестренка играет на арфе?

— Так ведь нет у него сыновей, — отозвался Бенед. — Жена его умерла, а о том, чтобы жениться во второй раз, он и слышать не хочет. Вот и получается, что дочка — единственная наследница.

— Надо же! Неужто во всем роду мужчин не осталось? Нечасто случается дочерям наследовать землю.

— Никого не осталось. Единственный близкий родственник — это брат его покойной жены, да только тот уж стар и ни на что не претендует. А Сионед — самая завидная невеста в долине, парни вокруг нее так и вьются. И коли будет на то Божья воля, она выйдет замуж и родит сына задолго до того, как Ризиарт отойдет к праотцам.

— Обзавестись внучонком, ежели зять человек достойный, — лучшего и желать не приходится, — заметил Падриг и, опустошив баклагу с медовым напитком, пустил рог по кругу. — И вот еще что — ты только пойми меня правильно — я ведь не гвитеринец, и не вправе вмешиваться в ваши споры. Но зато я могу от имени своих друзей сказать то, чего они сами, наверное, не скажут. Понятно, что у тебя есть долг по отношению к вашему приору, точно так же как у Кая — по отношению к его хозяину, а у меня — к моему искусству и моим покровителям, но все же не советую искать легких путей, и не обессудьте, если не все выйдет по-вашему. Против тебя я ничего не имею, но учти, что свободные люди в Уэльсе привыкли называть вещи своими именами, и если видят, что с ними обходятся несправедливо, — таить этого не станут.

— И слава Богу, что не станут, — отозвался Кадфаэль. — Сам-то я, со своей стороны, больше всего хочу, чтобы дело это поскорее закончилось миром — чтобы никому не было обидно. А кстати, кто еще из уважаемых людей придет на завтрашний сход? Про Кэдваллона я уже слышал, двое наших братьев остановились в его доме. Кажется, его земли по соседству с угодьями Ризиарта?

— Верно, у него превосходный надел, выше по склону, через лес, за усадьбой Ризиарта, — ответил Бенед. — Их земли граничат, они близкие соседи, да и друзья с детства. Кэдваллон — человек миролюбивый, больше всего на свете любит домашний уют, да еще, пожалуй, охоту. Кто-кто, а уж он-то не стал бы спорить с тем, что одобрили принц да епископ, но только у него в обычае во всем поддакивать Ризиарту. Что же до этого дела, — признался Бенед, наклоняя рог и выцеживая последнюю каплю, — то я не больше тебя знаю, что они будут говорить на сходе. Сдается мне, они признают то, что вам были явлены знамения, и согласятся на вашу просьбу. Ну а ежели сход свободных общинников склонится на сторону вашего приора, стало быть, святая Уинифред отправится с вами — на том и делу конец.

Бочонок с медовым напитком опустел, во всяком случае, на этот вечер.

— Может, заночуешь у меня? — предложил Бенед Падригу, когда гости поднялись, собираясь расходиться по домам. — Поиграл бы малость на моей арфе, недаром ведь я ее держу.