Имоджен Робертсон - Орудья мрака

Подождав, пока Харриет поднимет взгляд и их глаза встретятся, Краудер кротко спросил:

— Считаете ли вы, что существует некая связь между переменой в его поведении и вчерашними событиями?

Госпожа Уэстерман склонила голову набок.

— Рейчел опасается, что поступила неправильно и поэтому Хью разлюбил ее, а я хочу, чтобы она перестала беспокоиться из-за этого. Она несчастна с тех самых пор.

— А вы, госпожа Уэстерман? Вам тоже хотелось бы не беспокоиться из-за этого?

Не ответив, она лишь печально кивнула. Краудер снова уставился на кончики своих пальцев.

— Что еще значительного происходило в то время?

— Прибыл Уикстид, его новый эконом. Я расскажу о нем все, что мне известно.

Краудер прекратил разглядывать ногти и, наконец-то заметив крошки, смахнул их с рукава.

— Великолепно. Я рад, что вы с сестрой — не ведьмы-интриганки. Но, прежде чем вы расскажете мне об экономе, позвольте я сообщу вам о своей вчерашней беседе со сквайром и встрече с господином Хью Торнли.

Харриет удивленно усмехнулась, пытаясь сделать глоток кофе из своей чашки, но слегка поперхнулась, а потому жестом попросила гостя продолжить.

— Прекрасно, я обо всем доложу. Но при одном условии — если вы прекратите играть с этой ложкой.

Госпожа Уэстерман аккуратно положила прибор на стол и выпрямилась. Прямо-таки образец внимательного слушателя.

Александра должны были похоронить на кладбище святой Анны, которое располагалось в полумиле от его дома. Нашлись бы и более приличествующие места упокоения, однако именно там лежала его супруга, а господин Грейвс полагал, что Александр не пожелал бы оказаться вдали от нее. Однако первым делом юноша должен был добраться до мирового судьи прихода и узнать, каким образом закон может преследовать убийцу его друга. Утро начало овладевать городом лишь незадолго до того, как Грейвс пустился в путь, оставив детей на попечении мисс Чейз. Сьюзан по-прежнему молчала, но теперь казалась скорее настороженной, чем потрясенной, а Джонатана несколько раз настигали приступы скорби — точно волны, они сотрясали его маленькое тельце.

Прошло достаточно времени, прежде чем Грейвс набрел на следы ночных деяний. Разрушенная католическая церковь на Золотой площади поразила его. Владения собора были усеяны страницами из гимнов и молитвенников — опаленные, раненые слова трепетали на ветру. Тлеющие останки костра сгрудились посреди площади, в окружении сконфуженных домов. Грейвс увидел перекладины скамей и другие детали церковного убранства, что торчали из костра, словно почерневшие ребра животного, погибшего во время лесного пожара. Грейвс задержался на секунду, рядом остановился бедняк, переходивший площадь.

— Это ужасно, верно, сэр? Неужели им неизвестно, что мы читаем ту же самую Библию? — Потерев свой щетинистый подбородок, он понадежней устроил на плече льняную котомку с вещами. — Можно ли называть себя защитником истинной веры и при этом сжигать церковь? Вот что хотелось бы понять.

Грейвс печально кивнул, а затем, слегка встревожась, отступил. По всей видимости, из черного липкого пепла костра восстал еще один человек; он походил на дьявола, явившегося из руин церкви, чтобы забрать двоих зевак. Человек двинулся к ним нетвердой походкой; с его шляпы свисала влажная синяя кокарда, а одежду дочерна закоптил костер, возле которого он, судя по всему, спал. Грейвс и его спутник продолжали стоять, пока человек плелся им навстречу — видимо, он посчитал, что эти двое любуются работой толпы. Человек поглядел на обоих, затем наклонился к Грейвсу, скосил глаза и, подмигнув, провозгласил:

— Долой папизм!

Грейвс с отвращением ощутил вонь застарелой выпивки, вырывавшуюся из его рта, и оттолкнул пьянчугу. Протестантский герой по-прежнему был не в себе, а потому не смог удержаться на ногах, отшатнулся, споткнувшись об останки сожженного креста, и тяжело приземлился на пятую точку.

Бедняк от души расхохотался, указывая на него пальцем. Не обращая внимания на смех, пьяница злобно поглядел на Грейвса.

— Ты еще получишь от меня, католический ублюдок! Я узнаю тебя в следующий раз, и ты получишь!

Однако протестант даже не попытался подняться. Грейвс, не утруждаясь ответом, развернулся и пошел своей дорогой. Впрочем, путь он проделал напрасный. Суд окружили мятежники, и протиснуться сквозь толпу было невозможно. Некоторых бунтовщиков, бушевавших прошлой ночью, арестовали, допросили и бросили в Ньюгейтскую тюрьму до судебного разбирательства. Сквозь толпу Грейвсу удалось разглядеть красные мундиры — на ступенях, охраняя вход, стояли солдаты.