Дмитрий Федотов - Месть древнего бога

— Почему бы нет?

— Думаю, это не очень удачная мысль, — покачал головой Олег. — Предлагаю поступить по-другому. Мы с тобой едем в управление, я предоставляю тебе кабинет, с диваном. Читай там хоть всю ночь! Бутербродами обеспечим, безопасность гарантируем.

— Хорошо, — подумав, согласился я. — Наверное, так действительно будет лучше. Надо только в редакцию сообщить.

— Из управления позвонишь…

Ракитин распахнул дверь и сделал приглашающий жест.

— Располагайтесь, Холмс! Думаю, здесь вам никто не помешает дедуктировать.

— Благодарю, инспектор. Надеюсь, что не обману ваших ожиданий и к утру я укажу вам, где ловить преступника!

Комната была самой обычной: стол, три стула, диван в одном углу и полудохлый фикус — в другом. Стол оказался девственно чист — никаких бумаг и писчих приборов. Только исцарапанный, с засаленной трубкой, старенький «Панасоник».

— Хозяин временно отсутствует, так что кабинет в твоем полном распоряжении, — пояснил Олег. — Телефон работает. Выход в город через «девятку». Мой внутренний — 234, оперативного дежурного — 101.

— Спасибо. — Я уселся за стол и положил на него пакет.

Ракитин внимательно посмотрел на меня и молча вышел, прикрыв дверь. Я некоторое время отрешенно разглядывал пакет, потом все же решился и разорвал плотную бумагу.

На стол выпала толстая книга в уже знакомом кожаном переплете. С первого взгляда было ясно, что это — современная обложка. Внутри оказались листы рыхлой серой бумаги с бледными синеватыми типографскими оттисками. На титульном листе сверху стоял герб Российской империи, а внизу штамп «Е. И. В. Академии типография, С.-Петербургъ, 1888 годъ». Понятно: подлинники либо не сохранились, либо, наоборот, содержатся за семью замками в специальном боксе.

Следующий лист был озаглавлен «Памятная тетрадь № 1. Писано Степаном Крашенинниковым, адъюнктом натуральной истории и ботаники Е. И. В. Академии наук. Август — сентябрь 1745 года Р. Х.»

Когда я переворачивал следующую страницу, на миг возникло ощущение стремительного полета — так сознание отреагировало на погружение в «дела давно минувших дней». Я углубился в чтение.

Поначалу шло туго. Шрифт был неровный, бледный, плюс старая орфография, плюс отсутствие знаков переноса и обилие вышедших из употребления слов. Но я сразу понял суть объяснений Анны. Это действительно были сугубо личные записи по памяти событий, что произошли с участием молодого и амбициозного ученого во время его первой в жизни научной экспедиции!

Вся первая тетрадь посвящалась описанию подготовки к путешествию и знакомству с планами будущих исследований. Это пока не имело какого-либо отношения к нынешнему расследованию, но читать все равно было интересно. Я так увлекся, что не сразу сообразил, что за посторонний звук исходит из кармана. Наконец сообразил, что это заливается мобильник.

Звонила Анна.

— Дмитрий Алексеевич! Помогите! Я не знаю, что мне делать!..

— Что случилось, Аня?

— Мне только что звонил Антон!

Я едва не выронил телефон.

— Откуда звонил?!

— Не знаю… Он очень странно разговаривал, будто на бегу.

— Что, что он вам сказал?

— Он просил не беспокоиться, сказал, что с ним ничего не случилось, но лучше его не искать, потому что это может быть опасно…

— Для кого?

— Для меня… — Девушка всхлипнула, в голосе прорезались истерические нотки: — Дмитрий Алексеевич, я боюсь! С Антоном что-то не так!..

— Спокойно, Аня, — я постарался говорить твердо и уверенно, хотя не испытывал ни того ни другого. — Я сейчас нахожусь в управлении криминальной милиции. Это на Зеленом проспекте. Приезжайте сюда немедленно! Мы втроем, вместе с капитаном Ракитиным, все обговорим и решим, что предпринять. Вы меня поняли?

— Д-да…

— Вы где сейчас?

— Дома…

— Берите такси и приезжайте!

— Хорошо… Спасибо.

Анна дала отбой, и я тут же перезвонил Олегу. Пересказав ему суть дела, добавил:

— Мне кажется, что звонил не Урманов.

— Почему?

— Не знаю! Скажи охране внизу, чтобы пропустили девушку.

— Само собой… Как продвигается чтение?

— Помаленьку. Будет что интересное, сообщу…

Нуриева появилась минут через двадцать. Лицо осунулось, но глаза сухие, губы плотно сжаты. Мы собрались в кабинете Олега, и он попросил девушку еще раз рассказать, что ей известно об Урманове.

— А вот у Дмитрия Алексеевича мнение, что звонок был не от Антона, — сообщил Ракитин, когда Анна замолчала.

— А от кого? — вскинулась она.