Мастер Чэнь - Амалия и Белое видение

— Боже мой, как похоже!

— Сама удивляюсь.

— В общем, первая проблема — чтобы не убили прямо сегодня, вторая — как победить всех вот в этой истории, которая еще интереснее.

— Какие интересные проблемы, дорогой Элистер.

— Зато веселее будет жить. Вы знаете, что получается, когда я всерьез за что-то берусь?

— Уже заметила. Получается хорошо.

— Я становлюсь злым. И упорным. И не отступаю.

— И это очень мило. А пока — мы путешествуем. У ваших родителей в Дарджилинге мы уже побывали…

— Амалия, а кто были ваши родители?

— О, это такая история… Началось с того, что один португалец, он… занимался корабельным бизнесом, приехал сюда и встретил мою маму. И дальше были шуточки — как у нас с вами, — но все же другие, насчет того, что у них была одинаковая фамилия, де Соза. Это как у вас — Джексон. Они сначала звали друг друга «брат» и «сестра». Ну, а потом — неудержимая евразийская соблазнительность… Тут уже он начал звать маму «принцесса».

— А это было правдой?

— Не совсем, очень отдаленное родство с кем-то из семьи Чакрабонов в Сиаме, и еще с домом султана Кедаха.

— Кто такой этот Чакрабон, дьявол его возьми?

— Король, естественно. Королевская семья Сиама.

— Боже ты мой? Ваша матушка — настоящая принцесса?

— О, ну вообще-то она была трудолюбивым преподавателем истории в нескольких здешних школах — в нашей, то есть в монастыре, и еще у Сент-Джорджа…

— Конечно же, истории! Я мог бы догадаться — вот теперь понятно, откуда у вас это…

— Но слушайте дальше. Он уехал в Лиссабон. Как в таких случаях и бывает, родилась я. Он написал маме письмо о том, что уже все равно что женился на ней. Но смог выбраться сюда только через восемь лет. И ведь женился. И снова уехал, приехал… А потом я отправилась в Англию учиться, а он понесся сюда, потому что это был девятнадцатый год. Вы помните, что было в девятнадцатом году?

— Кончилась война. И начались болезни.

— Вот именно, болезни. В Европе — испанка. У нас тут — оспа, малярия, даже чума. В Пенанге люди умирали сотнями. А он хотел увезти отсюда маму хоть в Китай, хоть в Бразилию. Уже в Рангуне, совсем рядом, получил телеграмму — не приезжай, я чем-то заразилась. Приехал все-таки, заразился сам. И вот я узнаю, сидя в Лондоне, что домик со стеклянным шаром на крыше теперь — целиком мой. Я до сих пор иногда думаю, что они просто куда-то ухали вдвоем. И только сейчас понимаю, как мне повезло. Рядом со мной, в моем доме, была самая настоящая история любви, а я тогда даже не думала, что бывает по-другому. Для многих любовь бывает только в говорилках, этом вот дурацком синематографе.

— Мне просто нечего сказать.

— Есть, мы же хотели отправиться в путешествие. Итак, Макао. Это португальская территория, и там уже англичанину предстоит чувствовать себя не самым первосортным человеком. Макао… всего-навсего такой маленький городок на холмах, с множеством португальских домиков. Там можно просто ничего не делать, а еще есть шанс отлично поесть, потом снова поесть и вообще раскормиться, как два поросенка. Хотя говорят, что лучший в этой части света ужин — в Нидерландской Индии, где-нибудь в Батавии, с ее ристафелем, подающимся в громадной супнице. А вот на коктейли лучше всего ехать, как ни странно, сюда, в Малайю. Плантаторский бар в Негри-Сембилане — второй по длине в мире. А первый в Шанхае. Все, Элистер, мы едем в Шанхай.

— Бедный Корки, откуда у него столько денег? Но он стерпит и найдет, потому что он умный.

— Пустяки, Элистер, мы займем денег в банке, купим в Макао отель, в котором остановимся, а когда будем уезжать — продадим его с прибылью. Корки все отдадим, и мне, кстати, он тоже очень нравится, как бы с ним пообщаться сегодня вечером. Итак, Шанхай. Это совсем не Макао. Все-таки четвертый город мира, после Лондона, Нью-Йорка и Токио. И вот там… Там белый человек отдыхает всерьез, опиум входит в стоимость гостиничного номера. И еще какой-то белый порошок из опиума, дрянь жуткая. Жить лучше не в международном сеттльменте, а во французской концессии, там чуть спокойнее. И можно познакомиться с экзотическими девушками известной профессии, каждая из которых сообщит вам, что она — русская княжна. А некоторые при этом и вправду ими окажутся.

— Амалия, зачем мне княжна, если у меня есть принцесса?

— Одну княжну один раз — можно, я постараюсь не ревновать. Все, расплачиваемся с княжной. Смотрим город. Набережная реки Бунд, знаменитая Нанкин-роуд. Небоскребы, почти как в Нью-Йорке. И идем в самый великий клуб мира. Потому что он так и называется — Great World, на перекрестке Тильбет-роуд и авеню Эдварда Седьмого. Заходим — и начинается. Первый этаж — игровые столы, поющие девушки, фокусники, слот-машины, птицы в клетках, веера, курения, акробаты. Девушки в чеонгзамах с разрезом от бедра. На втором — рестораны, сверчки в клетках, парикмахеры, сутенеры, прочищатели ушей. На третьем — жонглеры, лекари, мороженое, фотографы, девушки с разрезом выше пояса. Четвертый — столы, рулетка, массаж и несколько оркестров в одной зале. Пятый этаж — девушки с разрезом от подмышек, воздушные шарики, маски, зеркальный лабиринт, храм.