Сергей Фадеев - Алый цвет зари...

Собственно говоря, Галина Андреевна знала, что кольцо привезено из Венгрии, но при каких обстоятельствах оно попало к Степану, ей не было известно. Муж не рассказывал, она же не расспрашивала — просто привыкла к тому, что его работа всегда связана с чем-то таинственным и секретным. Однако Степан кольцом дорожил. На праздники и в гости всегда, пока был жив, просил жену надевать его.

После его смерти Галина Андреевна коротала век в огромной коммунальной квартире на улице Пестеля. Когда-то она преподавала французский язык в школе, потом давала частные уроки музыки, соседских детей обучала хорошим манерам, не всегда, правда, добиваясь успеха… Словом, трудилась и как-то перебивалась. Замуж второй раз она не вышла, а детей у них со Степаном не было.

Соседи относились к ней неплохо, с уважением, помогали чем могли. Со многими из них она прожила рядом долгие годы и даже вроде бы сроднилась.

И ни разу не поддалась Галина Андреевна искушению продать кольцо, хотя прекрасно понимала, что стоит оно целое состояние. Память о муже удерживала ее. Осознание того, что она обладает чем-то действительно значительным, уникальным, что в ее власти в любой момент изменить собственную жизнь, давало ей большее удовлетворение, чем реальные перемены!

Однако родственники у старухи все-таки были. Точнее — родственник. Внучатый племянник Петя, Петр Вихрев. Парень высокий, русый, худощавый, симпатичный, добрый, милый, с головой, хотя и не очень удачливый. Он ушел с филфака педагогического, курс не доучившись. Женился, но вскоре развелся, не успев обзавестись потомством, да так и остался «вечным женихом», а на самом деле бобылем, как прежде говорили, закоренелым холостяком. Занимался каким-то бизнесом, хотя это слово — «бизнес» — казалось старухе странным и чужеродным для Совдепии. Она решительно отказывалась понимать, что та страна — Советский Союз — безвозвратно канула в небытие и что в 1991 году настали совсем иные времена. Галине Андреевне все это было просто не важно, она уже не могла это переварить и усвоить.

Петр Вихрев когда-то с головой бросился в омут того самого «бизнеса» по-российски, которым была охвачена, словно эпидемией, страна в девяностых. Он торговал и компьютерами, и подержанными иномарками, и сомнительным алкоголем, и продуктами. Даже нефтью торговать пытался. Но, правда, без особого успеха. Петр быстро ненадолго богател, но также стремительно разорялся, опять шел в гору — и снова скатывался с нее в болото бедности…

Так в те годы происходило со многими, однако Петр все же существенным образом от этих многих отличался. Хотя бы недюжинным умом и талантом разруливать самые сложные и запутанные дела, выходить сухим из непростых и неприятных ситуаций. Человек он был по природе своей очень неглупый и, как говорится, с руками.

Считая Галину Андреевну «полубезумной старухой», он, тем не менее, изредка, но регулярно навещал ее, приносил продукты, иной раз баловал чем-нибудь вкусненьким. Он знать не знал и ведать не ведал, что ее «собственность» состоит не только из рассохшегося фортепьяно и полусгнившего комода… Просто заботился о дальней родственнице — как-никак родная душа.

Галина Андреевна решила подойти поближе к окну, чтобы получше рассмотреть свое сокровище. Оно всегда согревало ей душу и сердце, помогая хотя бы ненадолго забыть о старческих хворях. Она сделала несколько маленьких шажков, и вдруг что-то резко и очень сильно кольнуло ее в левый бок. В глазах у нее потемнело, и она почувствовала, что падает. В голове промелькнуло: «Вот теперь это конец!». И она прошептала на последнем вздохе: «Сберегла!». Галина Андреевна инстинктивно сжала ладонь правой руки, в которой держала кольцо с рубином…

Соседи хватились ее только под вечер следующего дня.

— Что-то Андреевны нашей давно не видать, — ни к кому особо не обращаясь, заметила на кухне Наталья — немолодая и дородная женщина, продавщица из овощного магазина.

— Совершенно верно, — проговорила старенькая Вера Петровна. — Надо бы к ней заглянуть, проведать, может, заболела…

Не сговариваясь, почти одновременно оставив свои кухонные дела, они направились по длинному коридору к дальней двери. На стук никто не ответил, хотя старушка последнее время отличалась сильной глухотой. Подождав какое-то время, более решительная Наталья распахнула дверь, и женщины протиснулись в комнату.

Галина Андреевна лежала навзничь на полу, широко раскинув сухонькие ручки. В открытых глазах ее было какое-то умиротворение, на узких старческих губах застыло подобие довольной улыбки, никак не вязавшейся со смертью.