К. Харрис - Что приносит тьма

Непрекращающийся стук молотков обратил внимание Девлина на пятачок возле Двери должников, где бригада плотников сколачивала эшафот с помостом для казни двух разбойников, которая должна была состояться на следующее утро. До недавнего времени приговоренных к смерти узников вешали в Тайберне, к западу от города. Обреченных мужчин, женщин и детей везли туда по лондонским улицам в открытых телегах в сопровождении шумной, подвыпившей толпы. Но с той поры, как поля вокруг Гайд-парка застроили элегантными особняками богачей, аристократические обитатели Мэйфера стали возражать против нескончаемых дурно пахнущих процессий. Поэтому казни перенесли сюда, на улицу за стенами Ньюгейтской тюрьмы. По слухам, когда вешали известного преступника – или женщину, – арендовать лучшее для обзора место у окна одного из окрестных зданий стоило целых две, а то и три гинеи.

Человек с таким красочным прошлым, как Рассел Йейтс, запросто мог привлечь толпу в двадцать, если не больше тысяч зрителей.

Виконт заметил, что его грум неподвижно застыл на высоком сиденье экипажа, не отрывая мрачного взгляда от рабочего, который взбирался на помост, чтобы установить на место толстую перекладину с вбитыми в нее массивными железными крюками. Родного брата Тома повесили здесь за кражу в возрасте тринадцати лет.

Себастьян намеревался отправиться в Сент-Ботольф-Олдгейт и осмотреть место убийства Даниэля Эйслера. Но внезапно ощутил ту же крайнюю усталость, которая отражалась на лице юного слуги, подумал о своей измятой одежде и суточной щетине и о необходимости выразить соболезнование скорбящей вдове старого друга.

Проведя ладонью по темной от пота шее ближней к нему лошади, Девлин велел груму:

– Поезжай домой, позаботься о гнедых, а потом возьми выходной и отдохни.

Лицо подростка вытянулось.

– Только не говорите, будто собираетесь нанять извозчика. – Сам Красавчик Браммель, непревзойденный законодатель мод и манер, провозгласил, что джентльмену не подобает ездить в наемном экипаже, а Том принимал суждения записного денди близко к сердцу.

– Собираюсь. После нынешней ночи гнать эту пару обратно в Кенсингтон было бы верхом жестокости.

– Оно-то так, хозяин, но… извозчика?..

Виконт рассмеялся и отошел от коляски.

Себастьян был знаком с Энни Уилкинсон столько же времени, сколько и с Рисом, – правда, на момент их первой встречи она была веснушчатой Энни Бомонт, отважной семнадцатилетней супругой лихого кавалерийского капитана Джейка Бомонта. Немногие из офицерских жен «следовали за барабаном» вместе с мужьями, поскольку походная жизнь была трудной и смертельно опасной. Но Энни, дочь полковника, росшая по армейским лагерям от Индии до Канады, преодолевала тяготы военных кампаний, не теряя бодрости духа и веселости нрава. Девлин помнил, как однажды в Италии в холмах за пределами лагеря на Энни напал бандит, и она хладнокровно выстрелила грабителю в лицо. Когда Джейк Бомонт умер от сабельного ранения, осложнившегося заражением крови, молодая вдова вышла замуж во второй раз за крупного, костлявого шотландца, который скончался в Вест-Индии от тропической лихорадки всего через несколько месяцев после свадьбы.

Пускай Рис Уилкинсон был у Энни третьим, но Себастьян никогда не сомневался в силе ее любви к добродушно-веселому валлийцу. Из всех мужей именно Рис смог подарить ей ребенка. И сейчас, поднимаясь по лестнице в тесную квартирку Уилкинсонов, которая находилась на узкой улочке Йоменс-роу неподалеку от Кенсингтон-сквер, Девлин задавался вопросом, легче или тяжелее станет от этого для Энни ее утрата.

Поначалу виконт намеревался всего лишь послать свою визитную карточку с приписанными словами соболезнования. Но у двери его встретила запыхавшаяся девчушка-служанка, которая присела в торопливом книксене и выпалила:

– Лорд Девлин? Миссис Уилкинсон просила передать, что будет очень рада вас видеть, если вы пожелаете подняться наверх.

И он последовал за прислугой по голым, узким ступеням в убогое жилище, на которое молодую семью обрекла продолжительная болезнь кормильца.

– Девлин, – приветственно протянула обе руки ступившая навстречу хозяйка. – Я надеялась, что ты придешь. Хотела еще раз поблагодарить тебя за попытки… за поиски… – ее голос надломился.

– Энни, я так сожалею. – Себастьян сжал ладони вдовы, не сводя глаз с ее лица. На бледной коже высоких скул и тонкой переносицы по-прежнему виднелись брызги веснушек, хотя и поблекшие до цвета коричной пыли. В юности Энни была неуклюжей и почти смешной – одни худенькие руки-ноги и широкая, крупнозубая улыбка. Повзрослев, она превратилась в изящную красавицу, высокую и стройную, со своеобразными, но прелестными чертами лица и густыми пшеничными локонами. – Скажи, что мне сделать для тебя – и я сделаю.