Аликс Аббигейл: Погребенная заживо. Джулия Легар

© ООО «Фанки Инк.», 2014

© ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Она медленно выныривала из глубины сна.

То теряла сознание, то возвращалась, сон был вязким и тяжелым, сознание путалось, хотелось пить. Ее сильно знобило, было очень душно. Чувствовался запах тления.

Стояла оглушающая тишина. Никаких звуков. Она захотела снова уснуть, но у нее это так и не получилось.

Девочка попыталась открыть глаза, но, казалось, веки налились свинцом. Она с большим усилием попробовала сесть, не открывая глаз, но не смогла. Голова сильно кружилась, запах разложения становился нестерпимым, было невыносимо душно, платье, туго застегнутое на все пуговицы, мешало дышать. Она задыхалась. Ее охватила паника.

Большая жирная муха деловито ползла по ее губам. Девочка попробовала смахнуть ее, но не смогла пошевелить и пальцем, руки были словно ватные, онемевшие пальцы не хотели слушаться хозяйку. Она отчаянно пыталась сделать хоть какое-нибудь движение, чтобы согнать наглое насекомое со своего лица, но не смогла…

С большим усилием она вновь попыталась приоткрыть глаза. Вокруг была темнота, такая черная, что девочка сначала подумала, что ослепла, но когда глаза привыкли к ней, она стала различать небольшие лучики лунного света, которые просачивались сквозь каменные плиты.

«Где я?»

Мысли путались, в голове был словно туман, ей сложно было сфокусироваться.

«Почему так холодно?»

«Это что, моя комната?»

«Где все?»

Вопросы один за другим возникали в ее голове, и с каждым новым вопросом, паника нарастала все больше и больше.

«Мама! – девочке казалось, что она громко закричала, но с ее губ слетели едва слышимые слова. – Мамочка…»

Наконец она заставила свои глаза полностью открыться. Набравшись сил, она провела пальцами по лицу и по шее.

На ней было надето ее любимое платье, но сейчас оно ее душило, узкий высокий ворот мешал дышать и неприятно сдавливал горло.

«Странно, – подумала она, – мое любимое платье, но почему я в нем?»

Ослабевшими пальцами она расстегнула несколько верхних пуговиц. Стало легче. Сознание постепенно возвращалось к ней, и чем больше, тем страшнее ей становилось. Она отчаянно ощупывала дюйм за дюймом пространство вокруг себя. Каменные стены, потолок, сначала она подумала, что находится в каком-то ящике, но потом поняла, что это был гроб.

Саркофаг.

То, в чем людей хоронят в склепе.

Она в склепе.

Мысль, пронзившая ее сознание, оглушила девочку, словно гром среди ясного неба.

«Я закрыта здесь! Я похоронена заживо!» – подумала она, и грудь сдавили тиски ужаса.

«Мне необходимо встать. Надо выбираться. Иначе я умру!»

Она снова опустила голову на холодный камень и крикнула: «Эй!»

Голос срывался. Пересохшее горло саднило.

«Есть здесь кто-нибудь? – снова закричала она. – Кто-нибудь, помогите!» Ответом было лишь эхо, гулко прозвучавшее в склепе.

«Сколько же я здесь нахожусь? Почему я здесь? Где родители, сестры?»

В висках стучало. Она еще раз посмотрела на тонкие полоски лунного света и почувствовала головокружение. Сердце в груди билось глухо и тяжело. По лбу стекал пот. Ее сильно знобило. Она снова позвала на помощь. Ответа не последовало. Только давящая на уши тишина.

«Меня слышит хоть кто-нибудь?»

В склепе были толстые каменные стены. Она поняла, что отсюда ее никто не услышит и отчаяние накрыло ее с головой. Она стала стучать в крышку каменного гроба, изо всех сил, точнее, тех сил, которые у нее остались. Ответа не было. Никто не спешил открыть гроб и выпустить ее.

Никто не придет.

Остров Эдисто, наши дни

Несмотря на воскресный день, старая Пресвитерианская церковь была закрыта. Ну да, почти шесть вечера, на что собственно я и рассчитывал. Припарковавшись неподалеку, я подошел к самому зданию. Церковь была ослепительно белоснежная, видимо, недавно реставрированная. Она встретила меня четырьмя большими колоннами – неизменным атрибутом всех местных строений, наверху имелся небольшой колокол и острый шпиль с крестом, уходящим в небо. По бокам от входа расположился идеальный зеленый газон, который служители, судя по всему, трепетно поддерживали в прекрасном состоянии. Не придраться. На кладбище вели небольшие дорожки слева и справа от церкви, а окружал кладбище небольшой деревянный заборчик. По всему периметру церковной территории в большом количестве росли красивые деревья, с которых свисал зеленый испанский мох.