Эллис Питерс - Послушник дьявола

— Как ты думаешь, годится?

Волосы Айсуды, слишком короткие, чтобы их заплести в косу, были подхвачены завязанной вокруг вышитой ленточкой, совершенно такой же, как та, что Мэриет прятал в своей постели; из-под ленты на шею спускалась густая масса локонов. Темно-синяя облегающая туника, ниже бедер спадающая мягкими складками, была надета на блузу из бледно-розовой шерсти, с длинными рукавами и высоким воротом. Совсем недетский наряд и по цвету, и по покрою, не очень подходящий девочке-дикарке, которой в первый раз разрешили обедать со взрослыми. Айсуда и всегда держалась прямо и уверенно, но сейчас ее осанка приобрела благородное достоинство, а походка стала величественной. Короткое, по шее, ожерелье из тяжелых камней, отшлифованных, но не ограненных, притягивало взгляд к красиво посаженной голове девушки. Других украшений на ней не было.

— По-моему, годится, — сказал Кадфаэль просто. — Если бы я был зеленым юнцом, увидевшим девчонку, которую знал с детства, мне бы понравилось. Слушай, ты так же не подготовлена к встрече с ним, как и он с тобой?

Айсуда затрясла головой, так что ее каштановые локоны заплясали и рассыпались по плечам.

— Нет, я готова! Я обдумала все, что ты мне сказал, и я знаю моего Мэриета. Ни тебе, ни ему нечего бояться. Я справлюсь.

— Тогда, — проговорил Кадфаэль, — до того, как мы пойдем, я, пожалуй, сообщу тебе новости, которые мне удалось узнать за это время.

Он сел рядом с Айсудой и все рассказал. Она выслушала монаха серьезно, со спокойным лицом, не дрогнув.

— Послушай, брат Кадфаэль, а почему бы Мэриету не прийти посмотреть, как женится его брат, если дело обстоит так, как ты говоришь? Понимаю, сейчас Мэриету еще нельзя сказать, что о его невиновности известно, что он никого не смог обмануть, — это только заставит его сильнее мучиться от страха за того, кого он укрывает. Но ты теперь знаешь, каков он, Мэриет: если он дал слово, он не нарушит его. Да к тому же, видит Бог, он очень наивен и верит, что все люди такие же честные и его слову поверят. Он поверит, что Хью Берингар даже преступнику, сидящему в тюрьме, может разрешить прийти и посмотреть на свадьбу брата.

— Он еще не может совершать такие далекие прогулки, — сказал Кадфаэль, хотя его тоже увлек этот план.

— И не нужно. Я пошлю за ним конюха с лошадью. Марк может прийти вместе с ним. Почему бы нет? Они явятся пораньше, закутанные в плащи, и тихонько найдут место, откуда все будет видно. Что бы ни произошло, — добавила Айсуда решительно, — я ведь не настолько дура, чтобы не понимать, что на их дом надвигается большая беда. Что бы ни произошло, я хочу вытащить его на люди, чтобы он занял подобающее ему место. У многих завтра физиономии окажутся перепачканными! Но его лицо чисто, и я хочу, чтобы это увидели.

— Я тоже, — воскликнул Кадфаэль, — я тоже!

— Тогда спроси Хью Берингара, можно ли мне послать за Мэриетом. Не знаю почему, но я чувствую — нужно, чтобы он был там, у него есть право быть там, он должен быть там.

— Я поговорю с Хью, — сказал Кадфаэль. — А теперь пойдем в приют святого Жиля, пока не стемнело.

Кадфаэль с Айсудой прошли через предместье, повернули направо к ярмарочной площадке с ее вытоптанной травой и мимо полей с последними остатками зелени и разбросанным кое-где жильем двинулись в сторону приюта. Силуэты голых деревьев вырисовывались на бледном небе, обещающем мороз.

— Это здесь могут найти себе пристанище прокаженные? — спросила девушка, поднимаясь по пологому травянистому склону к калитке. — Их здесь лечат и делают для них все, что могут? Это благородно!

— Иногда даже удается добиться успеха, — ответил Кадфаэль. — И никогда нет недостатка в желающих служить здесь несмотря на то, что больные, бывает, умирают. Марк сможет хорошо подлечить и тело, и душу твоего Мэриета.

— Когда я довершу начатое Марком, — проговорила Айсуда, просияв внезапно светлой улыбкой, — я как следует отблагодарю его. Куда мы теперь пойдем?

Кадфаэль отвел девушку прямо к сараю, но в этот час он был пуст. Время вечерней трапезы еще не подошло, но было уже слишком темно, чтобы заниматься чем-нибудь на улице. Низкое ложе одиноко стояло, аккуратно застеленное коричнево-серым одеялом.

— Это его кровать? — задумчиво спросила Айсуда, глядя на скромное ложе.

— Да, он спал наверху, на чердаке, из страха потревожить своих товарищей, если ночью начнет кричать, и здесь он упал. По словам Марка, он во сне пошел к Хью Берингару признаваться в убийстве и уговаривать отпустить узника. Ты подождешь здесь? Я найду его и приведу.