Эллис Питерс - Сокровенное таинство

— Мне сказали, что вы спрашивали обо мне. Я здесь. Чем я могу вам помочь?

— Мадам, — нерешительно начал Николас, страшась услышать в ответ недобрые вести. — Я был далеко на севере, в Шропшире, когда прослышал о беде, приключившейся с Уэрвеллем. В той обители жила одна сестра, о чьем пострижении я узнал совсем недавно. Мне хотелось бы удостовериться в том, что она жива и нашла безопасное пристанище. Может быть, мне позволили бы поговорить с ней и убедиться, что у нее все в порядке. Я расспрашивал о ней в Уэрвелле, но никто не смог мне помочь, а я знаю только то имя, которое она носила в миру.

Приоресса сделала ему знак рукой, приглашая садиться, и сама села напротив, чтобы лучше к нему приглядеться.

— Могу я узнать ваше имя, сэр?

— Меня зовут Николас Гарнэдж. Я был оруженосцем Годфрида Мареско, пока тот не постригся в монахи в Хайд Мид. Лорд Годфрид прежде был обручен с этой леди, и теперь его не может не беспокоить ее судьба.

Приоресса кивнула, соглашаясь с тем, что это естественная тревога, и задумчиво нахмурила брови.

— Мне известно имя Мареско, этот брат был гордостью Хайда, но я не припоминаю, чтобы мне доводилось слышать… Как зовут сестру, которую вы ищете?

— В миру ее звали Джулиана Крус. Она из Шропшира. Сестра, с которой я говорил в Уэрвелле, никогда не слышала этого имени, что не удивительно, ведь, принимая обет, Джулиана могла взять другое имя. Но вы как приоресса должны знать оба ее имени — и мирское, и новое.

— Джулиана Крус? — повторила приоресса. Она сосредоточилась и прищурилась. — Молодой господин, а вы уверены, что не ошиблись? Вы точно знаете, что она постриглась именно в Уэрвелле, а не в каком-нибудь другом монастыре?

— Что вы, мадам, конечно, в Уэрвелле, — убежденно заверил ее Николас. — Я слышал это от ее брата, он не мог ошибиться.

Некоторое время приоресса молчала, недоуменно качая головой.

— А когда она вступила в орден? Надо полагать, это случилось недавно?

— Три года назад, мадам. Точно я сказать не могу, она отправилась в монастырь примерно через месяц после того, как постригся мой лорд, а он поселился в Хайде в середине июля. — Николас встревожился, не понимая, к чему все эти вопросы.

Приоресса вновь покачала головой, растерянно и сочувственно поглядывая на молодого человека.

— Может быть, тогда вы еще не получили свой сан, и потому… — пробормотал Николас.

— Сын мой, — печально отвечала монахиня, — я была приорессой Уэрвелля целых семь лет. Среди наших сестер нет ни одной, имени которой я бы не знала — как принятого при постриге, так и мирского. Никто не был принят в нашу обитель без моего ведома. Мне жаль огорчить вас, я не могу понять, как произошла эта путаница, но, увы, леди с таким именем не принимала обета в Уэрвелле и даже не обращалась с подобной просьбой. Я никогда не слышала этого имени и ничего не знаю о той, кому оно принадлежит.

Николас не мог поверить своим ушам. Схватившись за голову, он в изумлении уставился на монахиню:

— Но как же?.. Этого не может быть! Она выехала из дома в сопровождении вооруженной охраны и везла с собой ценности, предназначенные для вклада в обитель. Она сама заявила о своем намерении отправиться именно в Уэрвелль, домашние знали об этом и согласились с ее выбором. Ручаюсь, мадам, здесь не может быть никакой ошибки. Она поехала в Уэрвелль.

— Если так, — озабоченно промолвила приоресса, — боюсь, что у вас есть серьезные основания для беспокойства. Ибо, поверьте мне, точно так же, как вы не сомневаетесь, что девушка направилась именно к нам, так и я могу заверить вас, что она так и не постучалась в ворота Уэрвелльской обители.

— Но что, — вскричал Николас, теряясь в догадках, — что же могло случиться по пути от ее дома до Уэрвелля?

— От ее дома до Уэрвелля путь, наверное, неблизкий, — заметила приоресса, — а вам пора бы уж знать, что в этом мире далеко не всем планам суждено благополучно осуществиться, ибо он далек от совершенства. Превратности войны, дикие звери, разбойники — мало ли какие опасности могут подстерегать в дороге.

— Но ведь с ней же была охрана! Они должны были доставить ее в обитель!

— В таком случае с этими людьми вам и следует поговорить в первую очередь и выяснить, почему она не добралась до Уэрвелльской обители.

Подавленный и растерянный, Николас погрузился в молчание. Не было смысла донимать монахиню дальнейшими расспросами. Мать приоресса знала, что говорила, и она указала ему единственное оставшееся направление поисков, чтобы доискаться до истины. В этих краях ему больше нечего было делать. Нужно воспользоваться советом мудрой монахини, вернуться в Лэ и проследить путь Джулианы оттуда, откуда он начался. Трое слуг поехали с ней, а во главе их ловчий, который знал ее с детства и был ей предан. Должно быть, они и сейчас в Лэ, служат у Реджинальда. Ну что ж, ему будет о чем их порасспросить.