Татьяна Молчанова - Дело о таинственном наследстве

Наташа отрицательно покачала головой.

– Неважно, главное не в этом. Продолжаю. Патроны в такой конструкции используются довольно-таки маломощные. Чтобы вам проще было понять, скорость, с которой пуля вылетает из этого пистолета, меньше, чем скорость полета пули, выпущенной из револьвера другой конструкции. Это тоже запомните.

Теперь мои мысли о том, что могло произойти с этим пистолетом. Действительно бывают случаи, когда пистолет взрывается в руках стреляющего. Но, конечно, не сам собой. Происходит это не по такому уж большому количеству причин. Или пистолет изначально сделан из низкосортной стали – это одна из причин. Или же отчего-то ствол, который обычно должен быть прямым, стал кривым. То есть возник его изгиб. Кроме того, если в ствол попадает что-то плотное, например снег, песок, земля…

– Да! – воскликнула Наташа. – Понимаю! – Пуля тогда не может вылететь, ей что-то мешает, вот она там и взрывается внутри, да?

– Угу! Был случай пару лет назад в Михеевке, когда охотник просто забыл вынуть тряпочку из ствола. Чистил он его так. Попрощался с четырьмя пальцами и ранение в висок получил…

– Ну и что, Вася, ты хочешь сказать, что стрелявший тряпочку в дуле, или как там, в стволе, забыл?

– Да нет – усмехнулся Вася. – Тряпочек там не было…

– Так что тогда?

– Пятнышки помните?

– Да! Свинцовые!

– Хорошо! Я внимательно изучал осколки… И одна вещь мне очень не понравилась. Понимаете, Наташа, там слишком много свинца! Тот кусочек металла, что я вам показал, в пятнышках который, – это осколок ствола. Он среди других осколков неплохо сохранился, пистолет разорвало ближе к барабанной части. Так вот, внутри этого ствола слишком много свинца. Сам пистолет делают из стали. Он при взрыве, соответственно, только разламывается. Пули же как раз отливают из свинца. Он легко плавится. При таком взрыве частички металла вполне могли расплавиться и осесть в виде пятнышек. Но этих пятнышек очень много! А кое-где они даже не пятнышки, а сгустки. Это выглядит странно, как будто там не одна пуля выйти не смогла, а штуки три, по меньшей мере!

Наташа непонимающе смотрела на друга.

– Вася, ну что из всего этого? Из пистолета какой-то необычной большой пулей пытались выстрелить?

– Может, одна пуля, скажем, вышла, застряла в стволе, барабан провернулся, человек нажимает курок опять… – начал рассуждать Василий. – Да нет, не получается. Нет, Наташа, не знаю. В голову пока ничего не приходит. Все, что увидел, – рассказал. Покумекаю еще на досуге, есть у меня одна теория… Только по ней получается, что, может, это и нарочно сделано…

И Наташа вдруг поняла, что точно такое же предположение и заставило ее заняться исследованием пистолета. То, что, может, Это (правда, пока ей не слишком понятное Что) было и нарочно сделано. И Васина теория про «нарочно», скорее всего, окажется единственно верной…

– Я вижу, вы не над моими познаниями в физике да в химии раздумываете… – улыбнулся Вася. – А это ведь еще не все… Мужика, который столики в лесу рубил, я вчера встретил в городском трактире.

Наташа ахнула.

– Да, да. И притом выглядел он не мужиком, а вполне себе приличным господином. Видимо, за мужицкими повадками и от страха я в лесу его не очень-то рассмотрел. И господину этому прямо в трактире нехорошо стало. И я, полный благородного порыва ему помочь и узнать, откуда он на нас свалился, усадил его в коляску и повез… В вашу, уважаемая Наталья Николаевна, сторону.

– А!..

– Это все, – вздохнул Вася. – Господин выкинул меня на развилке, которая ведет в Маврюшино, к Зюм, Затеевой, к Феофане Ивановне, доктору и в город Дно. Один шанс из пяти, что он живет где-то здесь. Вернее, один из четырех, – поправился Василий. – Это же не ваш какой-нибудь добрый дядюшка? – Наташа отрицательно покачала головой. – Значит, если он не проезжий…

– А он не проезжий! – заторопилась сказать Наташа, перебивая Василия. – До Дна 35 верст, чтобы ездить туда-сюда каждый день, по трактирам сидеть, в лесах с мебелью разбираться, по времени вряд ли получится. Мне кажется, там, где дела творит, там и живет. Значит, где-то рядышком, может, даже в доме у каких-либо наших соседей. Тогда мы сможем легко его найти!

– Ага, – ухмыльнулся Василий, – и этак между делом спросить его: «Скажите, милейший, какой способ разделывания мебели вы предпочитаете, продольный или поперечный?»

– Да, но мы хотя бы будем знать, кто он такой, а значит, и про столик сможем поинтересоваться…