Диана Стаккарт - Гром среди ясного неба

Я едва успела прикусить язык, чтобы не напомнить учителю, как мне не раз приходилось защищать себя, а однажды я даже пришла ему на помощь, когда он сам оказался в смертельной опасности. Неужели он забыл, как я вывернулась из-под ударов кинжала или смогла освободиться из погребального склепа, куда меня заперли, обрекая на верную гибель? Или то, как я сумела спастись при пожаре? И все же я не осмелилась заговорить об этих драматических событиях в присутствии отца, иначе тот непременно расстроился бы и забрал меня из Милана, причем, сделал бы это с быстротой коршуна, налетевшего на беззащитного кролика. Я лишь молча посмотрела на моего доброго отца, в надежде, что он проникнется несправедливостью подобного решения, однако отец лишь покачал головой.

— Боюсь, что в этом вопросе я должен согласиться с синьором Леонардо. Работа над образцом машины в полную величину потребует немало усилий, в том числе и от такого юного существа, как ты… сын мой.

Я поняла, что он имел в виду, но не облёк в слова: он боится, что работа над летательной машиной окажется опасной, гораздо опаснее, чем получить удар молотком по пальцам или что-то в этом роде. И хотя я понимала его озабоченность, мне от этого было ничуть не легче.

Очевидно, на лице моем читалась такая обида, что Леонардо не удержался от доброй улыбки.

— Не все потеряно, мой дорогой Дино, — поспешил заверить он меня. — Видишь ли, мой мальчик, я не забыл обещания, которое дал тебе несколько дней назад. Как только стены будут окончательно подготовлены под фрески и на них нанесут наброски будущих изображений, ты возьмешь в руки кисть и вместе с Давидом и Паоло станешь рисовать задний план.

Еще пару дней назад подобное обещание со стороны Леонардо было способно заставить меня смиренно преклонить перед ним колени и пустить благодарственную слезу. Сегодня я встретила его без малейшего восторга.

— Буду рад помочь им, — буркнула я, прежде чем склониться в почтительном поклоне и направиться к выходу.

Мое скверное настроение усилилось, когда я едва не налетела на Тито, выходившего из двери главной мастерской.

— Странно, что тебе не слишком везет в игре в кости, — процедила я, — и это при всей твоей сноровке бросаться словами так ловко, что они ложатся так, как тебе нужно.

Тито даже не стал притворяться, будто не понял меня. У него хватило достоинства и самообладания ничем не выказать своей растерянности. Его выдали лишь колючие нотки в голосе.

— Я не хотел занимать твое место, Дино, мне лишь хотелось вместе с тобой помогать мастеру в работе над летательной машиной. Не стану отрицать, что и я мечтал снискать себе малую толику славы за участие в этом деле. Но поверь мне, слава для меня не главное.

Сказав эти слова, Тито замолчал и огляделся по сторонам, как будто опасаясь, что его может кто-то подслушать.

— Как я тебе уже говорил, меня терзают опасения за жизнь мастера, особенно после того, что случилось с Константином. Наверно, я действительно подвел нашего покойного друга и не хочу, чтобы та же участь постигла и синьора Леонардо. Сам он ничего об этом не знает, но мой замысел состоит в том, что я стану его личным телохранителем.

С этими словами он сунул руку под складки туники и вытащил кинжал, которого я раньше у него никогда не видела. Лезвие у него было такое же длинное и острое, как у тех кинжалов, что носили с собой мужчины знатного происхождения. Откуда взялось такое прекрасное оружие у подмастерья художника? Самостоятельно сделать такой кинжал Тито никак не мог.

Настала моя очередь оглядеться по сторонам. Действительно, будет крайне нежелательно, если нас сейчас кто-нибудь увидит или услышит. Глядя на оружие со смешанным чувством восхищения и опаски, я шепотом спросила:

— Тито, а откуда у тебя этот кинжал?

— Его подарил мне мой дядя. Он был солдат и часто говорил мне, что у мужчины всегда должно быть при себе оружие, чтобы иметь возможность защитить себя в случае смертельной опасности.

Убрав с глаз пряди непокорных черных волос, Тито взмахнул кинжалом в воздухе, как будто наносил удар по воображаемому врагу. Затем, к моему великому облегчению, спрятал его в складках туники.

— Не бойся, я умею им пользоваться, — сказал он и небрежно пожал плечами. — Но мастер, если узнает, непременно запретит мне носить его с собой, и поэтому я ношу его незаметно. Только ничего не говори ему, прошу тебя!

Увы, в какой-то постыдный миг слабости мне в голову пришла именно эта мысль. Выдав секрет Тито, я могла бы тем самым укрепить к себе доверие Леонардо. Хотя Моро и нанял моего учителя для того, чтобы тот строил для него всякие военные приспособления, Леонардо ненавидел насилие и не одобрял ношение оружия.