Сергей Переслегин - Вторая Мировая война между Реальностями

«Удар в спину», который Советский Союз нанес Польше, до сего дня вызывает справедливое негодование поляков, но, надо заметить, что война была проиграна ими на две недели раньше. К 17 сентября речь шла лишь о стадии «post mortem»: Польское государство было уничтожено, и речь шла только о «дележе наследства». Заметим здесь, что действия Германии и СССР, положивших конец «гнилому детищу Версальского договора так называемому Польскому государству» [15] [15] Из речи В. М. Молотова. , нашло полное понимание и сочувствие на Западе. Во всяком случае, англо-французское военное руководство не сделало для помощи Польше ничего.

Польская победа вермахта резко изменила ситуацию в Европе. Прежде всего, солдаты вермахта ощутили доверие к своему руководству, а генералы – к новому способу ведения войны. Западные союзники оказались в ситуации, которой всеми силами стремились избежать: им предстояла прямая вооруженная схватка с Германией. Советский Союз получил временную свободу действий в Северной и Восточной Европе.

В последующие месяцы воюющие стороны развернули борьбу за так называемый «скандинавский плацдарм». Мотивация, которой они руководствовались, была совершенно различной.

Гитлер до самого последнего момента не предполагал, что Великобритания и Франция, так легко сдавшие Чехословакию, начнут войну из-за Польши. В течение десяти-двенадцати дней над Рейхом висела тень стратегической катастрофы, тем более грозная, что вывести из боя части и соединения, перемалывающие польскую армию на Варте и Бзуре, не представлялось возможным. Отделавшись легким испугом, Гитлер 6-го октября предложил созвать мирную конференцию, но эта инициатива была публично отклонена Западом. В возникших условиях Гитлер решил сокрушить оборону союзников во Франции и сделать это как можно быстрее – пока военные руководители союзников не извлекут надлежащих выводов из Польской кампании и не воплотят эти выводы в новые организационные и тактические схемы. Фюрер и помыслить не мог, что англо-французы считают основными причинами поражения Польши слабую боеспособность польской армии и вступление в войну Советского Союза.

Как бы то ни было, Гитлер торопил командование вермахта, требуя немедленно начать наступление на Западе. Но вермахт также нуждался в паузе для реорганизации, к тому же погода осенью 1939 года не способствовала действиям авиации. Начало операции непрерывно переносилось, к началу января 1940 года это стало уже отдавать балаганной сценой, когда бандит десять раз подряд заносит дубинку над головой ничего не замечающего добропорядочного горожанина, и всякий раз что-то мешает ему нанести удар.

Союзники не обращали особого внимания на действия немцев, считая свой фронт непреодолимым. Они и в действительности занимали очень сильную позицию, опирающуюся на долговременные укрепления «линии Мажино»… Целая группа армий оставалась в резерве, имея задачей ликвидацию любых «неизбежных на войне случайностей».

Со своей стороны союзники полагали, что германская приграничная «линия Зигфрида» также труднопреодолима (во всяком случае, ее штурм будет сопровождаться значительными потерями). Свои надежды они возложили на блокаду Германии, бомбардировщики и пропаганду. Но блокада не была вполне герметичной, и Черчилль уже 19 сентября обратил взор к Норвегии, предложив нарушить ее нейтралитет постановкой минных заграждений в ее территориальных водах. С этого дня начинается предыстория короткой и бурной норвежской кампании 1940 года.

Советский Союз воспользовался предоставленной ему свободой действий для значительного расширения своих границ в Европе. Осенью 1939 года была захвачена восточная часть Польши (Западная Украина и Западная Белоруссия) и приобретены важные стратегические позиции в Прибалтийских государствах. В ноябре началась финская война.

Нет никакого сомнения в том, что И. Сталин решал задачу «собирания» потерянных в революционные годы земель Российской империи. Но и определенные стратегические резоны в его действиях также были. Разумеется, не могло быть и речи о наступлении финской или эстонской армии на Ленинград. Но в условиях большой войны – с Гитлером ли, с союзниками ли, – наличие столь глубоко вдающихся в территорию России стратегических плацдармов представляло серьезную опасность. С логикой, характерной для эпохи тоталитарных войн, И. Сталин парировал эту опасность завоеванием.