Гийом Прево - Семь преступлений в Риме

Он отпил из моей кружки.

— А он тебе говорил, как он сам нашел это место?

— Только намеками. Но я думаю, он не был протеже папаши Альберго. Он подчинялся какой-то женщине. Скорее старой… — Он улыбнулся. — Ты должен знать, что заниматься таким делом без покровителя невозможно.

— Так ты говоришь, женщина… А я-то думал…

Вспомнилась бумажка, найденная у Джакопо Верде.

Изображение головы волка, «do ghirardi», обжигальщик… Все наши умозаключения потеряли смысл.

— Зовут ее Джульетта. Время от времени она обычно приходит сюда. Но после убийства Джакопо почему-то не показывается. То ли за свою жизнь боится, то ли желает что-то скрыть.

Еще одно предположение пришло мне на ум: вторая голова в колонне Траяна — голова старухи.

— Где можно найти эту Джульетту?

— Она живет в небольшом доме за церковью Святой Цецилии. Однако баба суровая, и я бы на твоем месте…

Я прервал его:

— Тебе знакомы некоторые из клиентов Джакопо?

— Как правило, мужчины приходят сюда в масках. Из осторожности, разумеется.

— Само собой. И Джакопо никогда не рассказывал тебе о своих встречах?

— И да, и нет. С некоторых пор Джакопо стал реже появляться в «Волчьей голове». Он сказал, что один из его клиентов обещал пристроить его. Пристроить — это значит взять на содержание. Подыскать ему жилье получше, хорошо платить, устроить на работу к знакомому ремесленнику. Короче, дать ему шанс.

— Или отрубить ему башку… Известно что-либо об этом щедром меценате?

— Ничего, кроме того, что он был влиятельный и богатый. Ты считаешь, он убил Джакопо?

— Не исключается. В Риме хватает людей влиятельных и богатых. Может быть, и следовало бы снять обвинение с…

Я чуть было не произнес имя обжигальщика извести, но вовремя сдержался. Тот все еще находился в подвалах замка Сант-Анджело, и никому не полагалось знать о его предполагаемой причастности к этому делу.

— А не навестить ли нам Джульетту, Джузеппе?

Тот отвел глаза.

— Я сюда не развлекаться пришел, как ты понял. Мои кредиторы проявляют нетерпение. К тому же я не уверен, что Джульетта обрадуется мне.

Я не стал его уговаривать, уточнил местонахождение дома Джульетты и незамедлительно покинул таверну.

Ночь была холодной.

Я поискал Салаи, но не нашел. Я здорово рассердился: не вмешайся Джузеппе, долго мне пришлось бы ждать помощи! Однако такое предательство не изменило моего решения, и я один отправился к сутенерше Джакопо Верде. Кстати, церковь Святой Цецилии находилась к югу от Лунчаретта, если спускаться к порту: путь не должен был занять много времени.

По дороге я припоминал, что говорила моя матушка о святой Цецилии, которую она чтила, как и большинство римлян. Согласно легенде, Цецилия, ревностная христианка, в эпоху гонений на христиан была обезглавлена, но прожила еще три дня.

Однако двенадцать-тринадцать столетий спустя мало было надежды на подобное чудо со старой Джульеттой…

Дом был типичным для жилых зданий квартала: постройка из кирпичей и камня, с нависающим вторым этажом и выступающими окнами. Нелишне добавить, что сорок лет назад эта часть города была заселена меньше, нежели сейчас, так что найти дом мне не составило труда.

Вокруг царили тишина и спокойствие. Я условным стуком постучал молоточком по наличнику, но никто не ответил. Тогда я подвигал щеколду, и, как я и ожидал, дверь открылась сама.

Внутри стоял знакомый тошнотворный запах…

Оставалось лишь поставить в известность полицию.

Несмотря на поздний час, капитан Барбери без лишних слов оседлал лошадь, я сел на круп сзади него, и, проскакав через город, мы нашли квартал таким же безмятежным, каким он был, когда я покинул его.

Переступив порог дома Джульетты, капитан тоже был поражен невыносимым запахом.

— Похоже, ты нашел ее, Гвидо.

Он взял факел, который мы привезли с собой, и быстро поднялся по лестнице. Очутившись на этаже, открыл первую дверь слева, дверь спальни.

В колеблющемся свете нам открылось зрелище, о котором предупреждал убийца: на кровати ничком лежал обнаженный и обезглавленный труп старухи. Кровь длинными черными полосками спеклась на ее спине и ногах; труп уже начал разлагаться.

— Какая мерзость! — бросил Барбери.

Преодолевая отвращение и зажав нос, я приблизился к телу.

— Кажется, это та самая женщина, чья голова оказалась в колонне Траяна. Способ, которым перерублена шея, не оставляет никакого сомнения.

Наклонившись над телом, я заметил две необычные детали.