Валерий Иванов - Петля Времени

Он теперь пил его каждый день. Золотую фляжку с фалернским он носил всегда с собой, частенько прикладываясь к ней даже на заседаниях Сената. Любовь, вино и баня истощали его жизненные силы.

Через украшенный разноцветными небольшими фонтанами портик он вышел в перистиль - внутренний двор. Величественная крытая колоннада окружала двор с трех сторон. Статуи богов, казалось, застыли в утреннем безмолвии, нарушаемом лишь журчанием фонтанов.

Два больших округлых бассейна - один с морской, а другой с речной водой разделяли двор напополам. Белые с розовыми прожилками мраморные ступени вели вниз, скрываясь в зеленоватой морской и голубоватой речной воде.

В правом углу двора темнел неподвижной гладью небольшой пруд с массивными мраморными скамьями вокруг. Воздух благоухал жасминами и розами. Несколько гранатовых деревьев понуро опустили ветви, густо покрытые плодами.

Император шел по саду, задумчиво созерцая кусты роз, разноцветные бутоны которых уже открывались в этот рассветный час и бледно золотились восходящим солнцем. Пройдя через подстриженные заросли миртовых кустов, остановился у пруда, помутневшая вода которого переливчато мерцала солнечными бликами.

Тиберий грузно опустился на скамью и долго отрешенно смотрел на стоячую, скрывающую тинистую вязкость воду над которой сновало множество насекомых. Пруд зарастал - камыши перемежались с белыми водяными лилиями, желтели кувшинки.

Перед скамьей к пруду небольшими разноцветными камешками была выложена панорама, изображающая скачки. Искрясь в лучах яркого восходящего солнца - мозаичное полотно живописно передавало азарт соревнования - молодой юноша, скачущий на колеснице первым, слегка полуобернулся назад, следя за настигающими соперниками. Длинные светлые волосы, развевающиеся за спиной, состояли из крохотных золотистых камушков, почти песчинок. Из пасти коня хлопьями падала белая пена.

Тиберий чувствовал страшную усталость. Увы - ни термы с сернистыми бассейнами, ни пары голубого лотоса, ни настойка мандрагоры, которую он пил по утрам - уже не могли восстановить его сил.

В последнее время императора все чаще охватывало гнетущее чувство приближения к смерти. С одной стороны он устал от бесконечных государственных дел и не менее бесконечных оказываемых ему почестей, а с другой, он не мыслил себя уже без власти, почитания и лизоблюдства. Его беспокоила усиливающаяся близость префекта преторианской гвардии Макрона и беспутного, но стремящегося к власти племянника - Калигулы, который мог унаследовать императорскую власть. Он замечал их неуверенные косые взгляды, и его тревожили раздумья о возможном заговоре против него.

Доклад салийских жрецов, видевших над Капитолийским холмом зловещую птицу - громадного черного ворона и последовавшее гадание на потрохах лисицы, подтвердило наличие заговора в государстве. В храме Марса-мстителя было устроено торжественное молебствие с участием императора.

Привычный к принятию быстрых и жестоких решений, принцепс уже сделал для себя выводы о необходимости скорейшего уничтожения Калигулы и Макрона и в Сенате уже готовил почву для понимания этой проблемы.

- Калигула живет на погибель себе и всем. В его лице вскармливается змея для римского народа и для всего мира, - это его заявление не вызвало, однако, у сенаторов обычного мнимого воодушевления, и Тиберий понял, что команду об устранении возможных заговорщиков следует давать без промедления. Гней Туллий, исполнив требуемое, пока совместит должности начальника личной охраны и квестора преторианских когорт....

На этот раз спутницей Тиберия по любовным утехам была прелестница, подобных которой, император не встречал в Риме, а, пожалуй, и во всей империи. Ее облик был необычен, как в сравнении, со склонными к некоторой полноте, римскими матронами, так и с прочими представительницами покоренных Римом народов.

Благородную бледность несколько скуластого овального лица резко оттеняли черные завитые сложным плетением косы, уложенные вокруг головы венком. Над правым ушком волосы украшала огромная бордовая роза с бусинками влаги на лепестках. Бархатистые, с легкой поволокой, карие глаза были огромны и оттого казались печальными. Точеные ноздри раздулись в причудливом изгибе. Удивительно сочные губы были приоткрыты, приоткрывая верхний ряд острых зубок безупречной белизны. Высокая стройная фигура, тонкой кости, была от шеи до ступней задрапирована невесомой полупрозрачной тканью, вызывая желание угадать скрываемые женские прелести и насладиться ими вначале в мечтах, а затем и наяву.