Валерий Иванов - Петля Времени

С высоты Капитолийского холма, у подножия храма, панорама раскинувшегося вдоль Тибра Вечного города выглядела особенно впечатляюще.

Шулерская физиономия Фагота приняла мечтательное выражение. О чем мог думать верный слуга властителя Тьмы, гонимый его велением по безбрежным просторам времени и пространства, глядя на средоточие древнего имперского зла? Скитания во мгле веков неисповедимы - судьба, а, точнее, воля Воланда, скрестит его путь с участью еще одного могущественного вождя империи.

Отмеченное уродством лицо Азазелло было сосредоточено. На город он смотрел с позиции опытного воина - в каком месте надлежит ударить, чтобы он быстро пал и откуда следует начинать разграбление павшего гиганта, что он и сделает через четыре века, возглавляя бесчисленные вестготские племена.

Даже кот, скучающий без ежедневного легкого шутовства, обошелся на этот раз без своих проделок и смотрел на город затуманившимися глазами, вспоминая, видно, о чем-то своем. Правда, длилось это недолго. Резко мотнув головой, отгоняя навязчивые видения, он взбугрил спину и жестом фокусника выудил из-за загривка листок бумаги.

Исторический экскурс, от Ромула и Рема, вскормленных волчицей и до правящего принцепса Тиберия, был на этот раз краток, и сподвижники Бегемота выслушали его без обычных замечаний и подколок. Лишь однажды, при цитировании котом Плутарха, Фагот привычно скривил свой ироничный рот, но, вспомнив о чрезвычайной важности предстоящей миссии, все же удержался от язвительной реплики. Азазелло внимал молча, вдумчиво и запоминательно.

Роль Каиафы, подающего жалобу римскому императору, по общему решению, должен был сыграть Азазелло, обладающий некоей магнетической силой убеждения.

Глава шестнадцатая

1.13. Тиберий. Пусть он правит или пусть он уходит!...

Тело полностью обнаженного мужчины, раскинувшееся на широком, богато украшенном ложе с балдахином, было грузноватым, но еще мускулистым и полным силы. Бурная ночь привела в беспорядок роскошные, с замысловатой вышивкой, изображавшей охоту на львов, подушки, разбросанные в беспорядке на широкой кровати, и скомкала тончайшие шелковые простыни. Легкое одеяло, отороченное нежным лебяжьим пухом, валялось на мраморном полу.

Столик красного дерева на изогнутых ножках, стоявший у изголовья ложа, также хранил на себе следы оргии и ночного кутежа. На краю стоял изящный золотой кувшин с изображением состязания на колесницах. Такие же сцены украшали две золотых чаши, одна из которых валялась на боку на полузасохшей луже пролитого красного вина. Серебряная, чеканная затейливым орнаментом ваза, была полна гроздьев красного и зеленого винограда, среди которых проглядывали красно-желтые бока сочных персиков.

Из серебряного же, инкрустированного красным золотом ларца с откинутой крышкой, свисала нить крупного розового жемчуга. Ближе к кровати на столике стояли три колокольчика, один из которых был золотым, другой серебряным, а третий был выполнен из бронзы. Четыре оплывших толстых огарка свечи дополняли этот причудливый натюрморт.

Мужчина шумно засопел и повернулся. Его рука безошибочно ухватила, стоявший посередине других, бронзовый колокольчик. Густоватый, слегка дребезжащий звон, вызвал откуда-то из глубин спальни слугу в короткой синей тунике с белой оторочкой.

- Внемлю тебе, божественный, - слуга согнулся в глубоком поклоне.

- Цирюльника, - звучным, чуть хрипловатым со сна голосом, приказал лежащий.

Прислужник мелкими шажками попятился к двери....

Через час, умытый и побритый император, сидел на кровати, одетый в белоснежную тунику, чуть ниже колен, по краям отделанную красной лентой с золотым орнаментом из геометрических фигур.

Слегка курчавые волосы, ниспадавшие ровной челкой, закрывали массивный, прорезанный морщинами лоб, наполовину. Узкие плотно сжатые губы, отчертившие тонкий, горбинкой, нос от острого выдающегося подбородка свидетельствовали об упрямом характере и жестоком нраве владыки Рима.

Перед ним стоял открытый ларец, наполненный изделиями из жемчуга и отдельными большими жемчужинами.

Властитель Рима любовно перебирал драгоценные камни, испускающие загадочное свечение в полумраке спальни. Он был большим ценителем и коллекционером этих дивных творений природы. Жемчужины эти были совершенно различной формы: круглые, каплевидные, сферические, грушевидные, продолговатые..., а, иные, и, вовсе, уродливых очертаний. Но оттого, не менее прекрасные и завораживающие взгляд.