Антонио Гарридо - Читающий по телам

Цы пристроился в конец одного из людских потоков. Когда подошла его очередь, юношу окатило жаром. Перед последним шагом он сделал глубокий вдох и взмолился про себя, чтобы обошлось без осложнений.

Чиновник, к которому приблизился Цы, быстро взглянул на него, не поднимая головы, как будто шапочка, которую он надвинул на самые уши, была не из шелка, а из камня. Юноша написал свое имя на бумаге и положил на стол. Чиновник заполнил цифрами колонку в каком-то документе и только потом уделил внимание очередному претенденту. Настроение у него было скверное.

— Место рождения? — процедил он.

— Цзяньян, область Цзяньнин, округ Фуцзянь. Но провинциальные экзамены я сдавал здесь, в Линьане.

— А читать так и не научился? — Чиновник указал на вывески, разъяснявшие, кому, с какой целью и в какой очереди надлежало стоять. — Ты должен обратиться в ректорат университета. А эта очередь только для иногородних.

Цы нахмурился: он знал, что в ректорате у него ничего не получится.

— А разве здесь нельзя?

Чиновник посмотрел сквозь Цы, будто юноша в один миг стал прозрачным, и жестом подозвал следующего.

— Господин, умоляю вас. Мне нужно…

Его прервал тычок в спину.

— Вот дьявол!..

Он обернулся, готовый поучить хорошим манерам нетерпеливого наглеца, однако страж порядка стоял совсем близко, и юноше пришлось отказаться от своего намерения. Проглотив обиду, он вышел из очереди, раздумывая, не рискнуть ли и впрямь войти в здание ректората. После встречи с Гао в Большой аптеке появляться там, где его приход так легко предугадать… Это было все равно что самому лезть в ловушку. Но вариантов просто не было. Цы сжал кулаки и заковылял к зданию.

Когда бывший студент переступил порог Дворца премудрости, сердце его сжалось от боли. Он сотни раз проходил по этим садам, являлся в эти залы с той же радостью, с какой малыш получает конфетку за хорошо выученный урок; он, как оказалось, сберег все мечты и надежды, которые — как он думал — сгорели в один день. И вот теперь, по прошествии года, он снова открывает тяжелую дверь цвета крови с устрашающими драконами по сторонам, словно предназначенными отпугивать всех, чей удел — невежество.

Толкотня студентов вернула его к реальности.

В коридорах ректората висели объявления, выписанные безупречным почерком: в них излагались требования к абитуриентам этого года. Мельком их проглядев, Цы поднялся в Большой зал на втором этаже, где вел прием чиновник с приветливым лицом. Он улыбнулся юноше, когда подошла его очередь. Цы объяснил, что ему требуется сертификат пригодности.

— Тебе? — удивился чиновник.

Цы тревожно оглянулся по сторонам.

— Да.

— Ты учился здесь?

— Да, господин.

— Прекрасно. Аттестат с отметками тебе нужен — или только сертификат?

— И то и другое. — Цы внес данные о себе в стандартную форму прошения.

— Понятно. Я должен зайти в другой кабинет. Подожди здесь.

Когда чиновник вернулся, от его приветливости не осталось и следа. Юноша испугался, что раскрылась история его побега. Чиновник почти не смотрел на Цы: все его внимание было приковано к документу, который он держал в руках и раз за разом перечитывал, не веря собственным глазам. Цы даже засомневался: имеет ли смысл дожидаться ответа — настолько захватило любезного чиновника содержание бумаг с печатями области Цзяньнин.

— Очень жаль, — произнес он наконец, — но я не могу выдать тебе сертификат. Оценки у тебя превосходные, вот только добропорядочность твоего отца… — Фраза повисла в воздухе.

— Моего отца? Что такое с моим отцом?

— Сам почитай. Шесть месяцев назад во время очередной инспекции выяснилось, что он растратил деньги судейской конторы, в которой работал. Для чиновника это страшнейшее из преступлений. И хотя он числился в отпуске по случаю траура, он все равно был разжалован и уволен.

Глаза юноши бессмысленно бегали по строчкам, он, пошатываясь, пятился от стола. Ему не хватало воздуха, было не вздохнуть. Бумаги выскользнули у него из рук и рассыпались по полу. Батюшка был осужден за растрату… Так вот почему он отказался возвращаться в Линьань! Фэн передал ему это известие во время своего приезда в деревню. Вот откуда эта внезапная перемена решения и упорное молчание!

Теперь все события разом обрели свой истинный смысл; это было исполненное горькой иронии несмываемое клеймо на его судьбе. Цы чувствовал себя грязным изнутри, зараженным отцовским позором. Стены вокруг внезапно закружились. Цы чуть не вырвало, но он сумел сдержаться. Оставив рассыпавшиеся бумаги на полу, он бросился вниз по лестнице.