Антонио Гарридо - Читающий по телам

В отношении пороков и слабостей было упомянуто лишь о чрезмерной любви евнуха к предметам древности, из коих он составил небольшую коллекцию и бережно хранил ее в своих личных покоях. В конце документа приводились ежедневный распорядок дня Нежного Дельфина и список лиц, с которыми он общался, — в основном это были евнухи, занимавшие равное с ним положение. Об осмотре тела ничего не сообщалось.

Цы положил этот отчет рядом с планом дворца, на котором было отмечено и помещение, где ему предстояло проживать, пока не закончится расследование. Толкователь трупов отметил, что временно выделенная ему комната находится по соседству с Дворцом Наложниц, в который, как он помнил, вход ему запрещен. Собирая инструменты, Цы бросил взгляд на этюд портретиста. Этот мастер, несомненно, оправдывал свою репутацию: ему удалось до последней черточки отобразить лицо покойника. Такой портрет мог стать большим подспорьем в расследовании. Цы не стал мешать мастеру; уходя, он дал указание Бо, чтобы тот поручил хорошему столяру изготовить копье со строго определенными характеристиками.

Остаток дня Цы посвятил обходу тех дворцовых помещений, в которых ему было дозволено находиться.

Для начала юноша осмотрел дворец снаружи: это было квадратное здание тридцати шести ли в периметре, защищенное двумя зубчатыми стенами, высота которых, по прикидке Цы, превышала человеческий рост вшестеро. По углам располагались четыре сторожевые башни, а рядом с ними — четверо парадных ворот, сориентированных по сторонам света; ворота были столь массивные, что Цы почел их неодолимыми для любого возможного агрессора.

Обойдя дворец по периметру, Цы углубился в густые сады, украшавшие это неприступное место. Теперь вокруг были волны пышной зелени изумрудных оттенков: мох был влажен и блестел так, словно его недавно покрыли лаком; были здесь и бурые оливки, и извилистые яблони с листьями цвета бирюзы, — все это складывалось в картину, потрясавшую своим великолепием. Свежий аромат вишен, абрикосов и жасмина промыл легкие от гнилостного смрада. Цы прикрыл глаза и вздохнул полной грудью. К нему возвращалась жизнь. Цы никуда не торопился: он созерцал клумбы с пионами, причудливо перемежавшиеся с рядами орхидей и камелий; он наслаждался зрелищем сосновых и бамбуковых рощиц, наполненных рукотворными ручейками, прудиками, мостами и павильонами. Как будто здесь было собрано все, о чем только может мечтать человек. В конце концов Цы уселся у подножия небольшой скальной гряды; она носила следы ручной обработки, еще более уподобившей ее миниатюрному горному кряжу. Под щебетание щеглов он раскрыл на коленях тетрадку, которую получил вместе с планом дворца. Оказалось, его снабдили разделом Уложения о наказаниях, где говорилось об ответственности тех, кто оставался в императорских дворцах по окончании рабочего дня. Особое внимание там уделялось времени шэнь — периоду между тремя и пятью часами вечера: в этот промежуток все работники должны являться к дежурному командиру для проверки личности. Тот же командир обязан был проконтролировать, чтобы работник покинул дворец через те же ворота, через которые пришел. Если же, пренебрегши этими правилами, кто-то из работников своевольно остался бы в пределах дворца, его на время проведения следствия сажали в тюрьму, а затем подвергали смертной казни через удавление.

Цы не мог понять причин этого предостережения. Врученная ему печать позволяла не только перемещаться по большинству дворцовых помещений, но также и ночевать в комнате, которую отвел для него Кан. Быть может, это гостеприимство было только временным — или же Толкователю трупов предписывалось действовать с осмотрительностью.

От нехороших предчувствий его опять пробрал озноб.

Дальше в отрывке из Уложения трактовалось понятие «рабочие часы». Цы прочел, что ни один приходящий работник не может оставаться во дворце по окончании своей смены. В случае, если будет обнаружено обратное, смотрителям, дежурным начальникам стражи, солдатам и привратникам надлежит незамедлительно отправиться на поиски нарушителя, а также уведомить о случившемся императора. Что же касается прислуги, проживающей во дворце, тех, кто с опозданием приступит к исполнению своих обязанностей или закончит работать раньше положенного срока, надлежало наказывать сорока ударами палок за каждый день отсутствия. В конце уточнялось, что если виновным окажется военный или гражданский чиновник, наказание следует ужесточить на одну степень, притом что оно ни в коем случае не должно превышать шестидесяти ударов и одного года ссылки.