Антонио Гарридо - Читающий по телам

Господин собирался добавить, но тут на него накинулся Серая Хитрость и сбил с ног одним ударом. Тут же набежали служители заведения и разняли драчунов.

— Мерзкий пьяница! — ругался Серая Хитрость, вытирая расшибленную руку. — Смотреть надо, кого сюда впускать, кого не впускать! — Он помог Цы подняться. — С тобой все в порядке?

Цы до сих пор не разобрался, что произошло: его неуклюжим телом сейчас управлял алкоголь. С помощью Серой Хитрости он доковылял до чистого столика в тихом углу. Другие студенты предпочли остаться с «цветочками».

— Великий Будда! Этот полудурок чуть не испортил нам вечер. Хочешь, я позову сюда ту девчонку?

— Нет, не надо. — У Цы плыли круги перед глазами.

— Ты уверен? Она кажется настоящей мастерицей, и ножки у нее изящные. Бьюсь об заклад, она будет извиваться, как рыбка на крючке. Но если тебе она не по душе, так и забудь. Мы ведь пришли сюда веселиться! — И седовласый сделал знак слуге: еще вина!

И Цы начал веселиться в компании Серой Хитрости. Седовласый будто забыл все свое высокомерие, он болтал и смеялся, будто они — закадычные друзья. Его замечания насчет стариков, которые пускали слюни перед танцовщицами, не упускавшими случая заработать лишнюю монету, его обезьяньи гримасы заставляли юношу смеяться так, как он давно уже не смеялся. Студенты затребовали кунжутных лепешек и еще рисового вина — и пили, пока у них не начали заплетаться языки. Оживленный разговор заглох.

И тогда лицо Серой Хитрости переменилось.

Седовласый заговорил о своем одиночестве. С детских лет отец отправлял его в лучшие школы и училища, где он и рос — окруженный премудростью, но лишенный братской любви, материнских поцелуев и дружеской доверительности. Мальчик научился полагаться лишь на собственные силы, не доверяя никому. Жизнь его была похожа на жизнь чистопородного жеребца, запертого в золотой конюшне и готового лягнуть любого, кто подступится. И он ненавидел это скудное одинокое существование.

Цы невнятно посочувствовал. Ему с трудом удавалось держать глаза открытыми.

— Я должен попросить у тебя прощения, — объявил Серая Хитрость. — Я вел себя с тобой неподобающим образом, но дело в том, что здесь, в академии, я обрел уважение Мина… По крайней мере, мне так казалось, пока не явился ты. Теперь он смотрит только на тебя и верит только твоим выводам…

Цы смотрел на седовласого, не зная, что сказать. Вино усыпляло его разум.

— Да брось, — пробормотал он. — Не такой уж я и мастер.

— Именно что мастер, — понуро признал Серая Хитрость. — Вот, например, этим утром в Комнате мертвецов. Ты обнаружил то, чего не сумел заметить никто из нас.

— Я?

— То, что было у него в ухе. Проклятье! Да я по сравнению с тобой просто заносчивый неумеха…

— Не говори так. Любой мог бы это заметить.

— Но только не я. — Серая Хитрость спрятал лицо за очередной чашкой вина, но Цы успел заметить горечь во взгляде товарища.

Он порылся в кармане и неловким движением выложил что-то вроде небольшого камня.

— Вот, посмотри. — Он показал.

А потом начал медленно приближать тускло поблескивающий слиток к железному блюду — пока тот, точно по волшебству, не соскочил с его ладони и не прилепился к блюду. Глаза Серой Хитрости вылупились и чуть не выскочили совсем, когда он попытался оторвать слиток от блюда.

— Но ведь это… магнит?

— Магнит, — подтвердил Цы, забирая слиток. — Если бы у тебя был такой, ты бы тоже обнаружил железную спицу в ухе стража порядка. Спицу, которой его и убили.

— Убили? Страж? Да что ты говоришь! Ну ты просто демон, Цы. — Серая Хитрость оживился. — Так, стало быть, кувшин, зажатый в его руке…

Цы огляделся по сторонам и увидел дремлющего на диване старичка с посохом в руке. Подходящий пример.

— Смотри внимательно. Он не сжимает свой посох. — Глаза юноши против воли закрылись. С усилием открыв их снова, он продолжил объяснять: — Посох просто касается его рук. А когда человек умирает, он вообще теряет все силы. Только если кто-то вложил ему в руку кувшин уже после смерти и держал, дожидаясь трупного окоченения…

— Ложный след?

Цы допил вино из своей чашки.

— Именно, — произнес он, едва ворочая языком.

— Да ты и вправду демон.

Цы уже не нашелся что ответить. Алкоголь совершенно помрачил его рассудок. Ему пришел в голову тост.

— За моего нового друга, — выговорил Цы.

Серая Хитрость выпил.

— За моего нового друга, — повторил он.

Седовласый подозвал прислужника, чтобы затребовать еще вина, но Цы больше пить не стал. Перед глазами у него мелькал круговорот из чаш, зрителей и танцовщиц. И все же юноше показалось, что он разглядел стройную фигурку, которая отделилась от этого месива и медленно двинулась прямо к нему. Цы как будто даже узнал и прекрасные миндалевидные глаза, которые теперь были совсем близко. А потом его подхватила и повлекла на небеса влажность женских губ, переполненных желанием.