Мередит Митчелл - Змея в гостиной

– Должно произойти что-то невероятное, чтобы о Соммерсвилях перестали болтать. – Джейн знала, что подруга права, но как пережить это время? – Пожалуй, только какое-нибудь очередное убийство отвлечет наших соседей от тайны моего рождения!

Эмили поморщилась, слова Джейн показались ей дурной шуткой…

Ноябрь с его ледяным ветром и серым, наводящим смертную тоску небом подкрался едва заметно. Эмили не любила это время, ей не хотелось покидать свое кресло у зажженного камина, но ее больная нога ныла даже в тепле, и леди Гренвилл злилась из-за того, что даже болтовня маленького Лори и визиты друзей не поднимают настроения. В прошлом году она провела половину ноября на курорте, новые лица и морской воздух казались ей если не лекарством от боли и хандры, то хотя бы возможностью отвлечься. А сейчас она чувствовала себя словно бы постаревшей, болезненной матроной, которая живет заботами своих друзей, потому что в ее собственной жизни ничего не происходит. Одни лишь бесконечные чаепития и разговоры о делах торнвудского прихода.

Она обрадовалась, когда лорд Гренвилл вспомнил о поездке в Лондон. Месяц назад Уильям говорил о намерении своей бабушки побывать на новой постановке «Ночи ошибок», и, как оказалось, планы леди Пламсбери до сих пор оставались прежними.

Эмили нечасто бывала в театре, и сегодня она получала удовольствие от всего, что она видела и чувствовала, – элегантно одетые зрители, удобная ложа, шампанское в тонком бокале, которое принес ей в антракте Уильям. Само присутствие мужа рядом, на расстоянии, равном лишь промежутку между креслами, доставляло ей волнительную радость.

Постановка ей тоже понравилась, несмотря на критические замечания старой леди, ожидаемые и даже, вполне возможно, справедливые. Знакомые тут же засыпали Гренвиллов и леди Пламсбери приглашениями, и за две следующие недели Эмили провела дома лишь три вечера. От лорда Гренвилла не стоило ожидать, что он погрузится в пучину светских развлечений слишком глубоко, и леди Гренвилл нередко выезжала одна, но она не испытывала обиды или сожалений, только они были совсем легкие, о которых не стоило даже упоминать на страницах ее дневника.

Взамен фальшивых бриллиантов лорд Гренвилл купил жене ожерелье из жемчуга и мелких сапфиров, что показалось ей даже излишним – и без этого подарка она была довольна поездкой в Лондон, так отличавшейся от предыдущей. Тогда Эмили некоторое время жила в столице в обществе младшей сестры и Дафны и была очень рада вернуться в Гренвилл-парк.

Сейчас же она не торопилась возвращаться в уютный плен своей гостиной и даже не особенно скучала без Джейн и Сьюзен. Единственное, что ее немного огорчало, – невозможность побольше узнать о кулоне, принадлежавшем когда-то ее сестре и необъяснимым образом попавшем к мисс Феллоуз.

Необъяснимым, потому что чем больше она думала о словах Шарлотты, тем более они казались ей неискренними. Если бы Эмили не поторопилась заговорить о том, что камень носила ее сестра, мисс Феллоуз сказала бы что-то другое, что-то о своей бабушке, и это что-то явно было ложью. Так почему она не могла солгать и во второй раз? Да еще эта путаница в имени джентльмена, подарившего Шарлотте кулон…

С того дня Феллоузы как будто избегали ее, не появляясь там, где бывала леди Гренвилл, хотя тоже получали приглашения.

«Сколько можно ссылаться на хлопоты по обустройству дома? – размышляла Эмили как-то утром за завтраком. Лорд Гренвилл еще не спустился, а его бабушка уже, к радости обоих супругов, отбыла в свое поместье. – Сьюзен была права, когда говорила, что мисс Феллоуз слишком мало интересуется развлечениями, которые может предложить Торнвуд для молодых леди и джентльменов. Не знаю, что это, предчувствие или моя фантазия, но мне кажется, у этой семьи есть какая-то тайна. Может быть, она и не связана с кулоном Луизы, но им определенно есть что скрывать. Когда же я получу ответ тетушки? Если леди Боффарт все еще проживает на вилле своего мужа, она уже давно должна была получить мое письмо. Или она не хочет писать мне?»

Дворецкий с серебряным подносом, на котором лежал лишь один конверт из плотной желтой бумаги, явился молчаливым ответом на последние два вопроса молодой леди. Верному слуге было наказано тотчас передавать леди Гренвилл письма, чем бы она ни занималась в это время, и Эмили ничуть не рассердилась на него за прерванный завтрак. Как оказалось, письмо было доставлено в Гренвилл-парк и лишь сегодня утром прибыло в лондонский особняк Гренвиллов вместе с другой почтой, которую привозил из поместья один из лакеев.