Анастасия Зубкова: Скромное обаяние художника Яичкина (Божий одуванчик - 2)

- Монструозный полуразвалившийся буфет? - наконец произнес Пашка с другого конца комнаты страдальческим голосом.

Я потерянно молчала. Пашка тем временем продолжал, потихоньку разминаясь:

- Значит, в таком свете ты выставляешь меня перед своим начальством? Мол, здравствуйте, меня зовут Галина Перевалова, а вот и мой дурень-муж, сейчас он вам принесет монструозный полуразвалившийся буфет? Значит, так ты теперь всем говоришь?

Я продолжала молчать, но слушала эту речь с нескрываемым интересом. Пашка тем временем входил во вкус:

- Я ломаю хребет, силясь хоть как-то украсить наш быт, приношу в дом отличную вещь, и как только все трудности позади, появляешься ты и объявляешь на весь свет: мой придурок притащил нечто полуразвалившееся и монструозное!

На меня накатила тихая ярость.

- Прекрати постоянно повторять эти два слова! - медленно проговорила я.

- Какие? - издевательски захохотал Пашка.

- Монструозный и полуразвалившийся!

- Ах, скажите, - зашелся мой благоверный, - они же так тебе нравились!

Короче, я думаю, что этого отрывка вполне достаточно, чтобы вполне ярко нарисовать себе картину нашего времяпрепровождения в ближайшие три часа. Потери за это время мы понесли колоссальные.

Приложение №3. Список ценных вещей, которых мы лишились, пока ссорились

1.Отличный, почти новый стул (Пашка пнул его ногой в сердцах и тот развалился);

2.Задвижка в туалете (Пашка пытался закрыться от меня там, но я вырвала ее с мясом);

3.Плакат, изображающий красивую китайскую девушку в кимоно (я сорвала его со стены, скомкала и швырнула в мужа);

4.Кактус в горшке (Пашка выбросил его в окно и тот грустно шлепнулся на крышу козырька подъезда);

5.Куча непонятных запчастей от Пашкиного компьютера (я вывалила их на пол, и как муж заявил, навсегда испортила);

6.Коврик для мышки от моего компьютера (Пашка порвал его пополам, Рэмбо хренов);

7.Вышеописанный чайный сервиз с амурчиками, натягивающими лук (с переменным успехом мы швыряли его предметы друг в друга).

Глава третья, печальная, в которой мы с Пашкой перебили всю посуду и разнесли полквартиры (окончание)

Пока мы надрывались и портили семейное имущество, Димка тихо-тихо сидел на кухне. За это время он успел умять паштет, остатки борща, обнаружить и полностью уничтожить кексик с цукатами, доесть колбасу, сыр, хлеб и извести всю заварку в доме. В тот момент, когда боевые действия переметнулись на кухню, Димка самозабвенно доедал прямо из банки сладкую кукурузу. Мы с Пашкой вопили и визжали, а Димка методично двигал челюстями. Через некоторое время такое наплевательское отношение к подлинной семейной трагедии стало нас злить.

- Жевать перестань, - бросила я Димке в редкий миг передышки.

- Чего это? - обиделся тот.

- Сейчас и тебе достанется, вот чего! - возмутилась я, потрясая кулаками.

- Понял, - коротко кивнул Димка, медленно поднимаясь. - Пошли отсюда, Пашка.

Я даже замолчала, сраженная таким вероломством:

- Да что ты несешь? - выдавила я из себя, бешено вращая глазами.

- Я не тупой, - с непоколебимым достоинством ответил Димка. - Ты, - он обернулся ко мне, - уже час вопишь, как ты видеть не можешь своего супруга. Так?

- Так-так, - закивал супруг. Я побагровела.

- Вот я его и заберу у тебя на пару дней, - потер руки Димка, - поживет у меня, под присмотром, а потом вы остынете и упадете друг другу в объятия.

- Что? - хором прокричали мы с Пашкой, и это решило исход сражения.

В кошмарной тишине Пашка прошествовал в ванную, торжественно взял свою зубную щетку, положил ее в карман, зашнуровал ботинки, надел куртку, взял Димку под руку и они ушли. В тихой и страшной истерике, словно фигура японской психологической драмы, герои которой через 15 минут сделают себе харакири, я принялась сползать по стене, хватая ртом воздух. Через тонкие стены послышался шум разъезжающихся дверей лифта. От обиды я с глухим стуком упала на пол и принялась горько рыдать. Двери закрылись и лифт поехал вниз. Некоторое время я еще полежала на полу в слезах, соплях и дикой жалости к себе, а потом замерзла, поднялась и отправилась звонить Катерине. Та была у меня через полчаса, завернула мое бренное тело в плед, усадила на кухонный диван и принялась наводить порядок после нашего мамаева сражения.

- Козел ваш Димка, - яростно рычала Катерина, пытаясь запылесосить землю от кактуса, которую мы в пылу схватки развезли по всей кухне, - козел, и мозгов у него с гулькин нос.