Дарья Калинина - Беспредел в благородном семействе

Сердце у Инги судорожно заколотилось, а во рту стало сухо и противно. Значит, все правда! Лена убита!

– Покиньте место преступления! – сердился Игорь. – Как вы не понимаете, нельзя просто так разгуливать тут: вы уничтожите следы убийцы!

Толпа отодвигалась неохотно, но все же отодвигалась. И наконец Залесный кивнул, показывая, что удовлетворен тем расстоянием, которое теперь отделяло гостей от дверей комнаты Лены.

– Что там случилось?

– Друзья мои, я сам в таком же точно недоумении, как и вы, – произнес Залесный. – Могу лишь рассказать, что когда я подошел к дверям Лениной спальни, то обнаружил их открытыми, а саму Лену лежащей на полу в той же позе, что и теперь. Я лишь убедился, что она не дышит, и сразу же сообщил вам. Больше я ничего не знаю.

– Но она точно мертва?

Василий Петрович кивнул головой:

– Увы, да. Я тоже первым делом проверил пульс. К сожалению, ни пульса, ни дыхания у Лены нет. Она умерла.

– Но что случилось? Откуда там кровь? Ее убили?

– Вероятно.

– Но как?

– Не задушили – это точно.

– На сей раз преступник действовал иначе.

– Очень похоже на огнестрельное ранение, – произнес Василий Петрович, вопросительно взглянув на Ваню, который авторитетно кивнул головой в знак согласия.

Все с изумлением переглянулись. Алла первой произнесла:

– Но мы не слышали никакого выстрела.

– Вероятно, ее застрелили откуда-то снаружи.

– Все равно выстрел должен был быть слышен!

– Значит, стреляли с глушителем.

Огнестрельное оружие, да еще с глушителем, – это однозначно было дело рук профессионала. Но ведь и в случае убийства Толи тоже зашла речь о профессиональном наемнике. И кто подходил под это описание? Ваня? Юра или Павел? Василий Петрович? Все они долгое время служили в армии, умели обращаться с оружием и знали, как и где его можно раздобыть.

Но зачем кому-то из них убивать Толю, а потом стрелять в Лену?

– Как это могло произойти? – спросила Инга.

– Окно в комнате Лены было открыто, она проветривала помещение. А чтобы не замерзнуть, накинула на себя куртку и даже перчатки надела на руки.

– Но она не замерзла, она была убита!

– Да, но она немало времени провела у окна. И преступник мог хорошенько прицелиться, находясь где-то на улице.

– Где-то – это где?

– Неподалеку от усадьбы на расстоянии нескольких сотен метров от окна растут высокие деревья. Если преступник стрелял из снайперской винтовки или чего-то подобного, то он мог забраться на одно из деревьев и, дождавшись, когда Лена подойдет к окну, выстрелить в нее.

Инга недоверчиво покачала головой. Многое казалось ей не соответствующим истине. Мороз на улице стоял пусть и не очень сильный, но все-таки не лето, чтобы стоять у распахнутого окошка так долго, чтобы замерзнуть и накинуть на себя одежду. Да и снежок снова начал сыпать. Не такой сильный, как вчера, но все же он был, и задувало вполне прилично. Стоять в такую погоду у окна? Да, пусть Лена и оделась, но все равно ей должно было стать холодно.

Не говоря уж о том, что стеклопакеты в доме у Василия Петровича даже летом редко открывали нараспашку. Обычно все довольствовались небольшой щелью, вполне пригодной для проветривания помещения. Впрочем, взбудораженная смертью мужа и проводимым ею расследованием, Лена могла воспринимать окружающий ее мир иначе. Она могла захотеть освежиться, подошла к окну, распахнула его настежь, потом накинула какую-то одежду и… и была убита.

Определенно, в этой версии была какая-то трудно уловимая странность. Инга нахмурилась. Нет, как ни крути, а что-то в этой версии казалось ей неприемлемым. Но вот что именно?

– Лена была убита выстрелом в грудь, – продолжал информировать друзей Василий Петрович. – Как мне кажется, пуля попала куда-то в область сердца. Но пока точно сказать что-либо трудно.

– Ничего. Разберемся. Сейчас приедут ребята из полиции. Будем вместе с ними проводить дальнейшее расследование.

Но когда прибыли полицейские, все оказалось не совсем так, как представлял себе Залесный. Вместе с местными полицейскими, с которыми друзья познакомились еще ночью, к ним в усадьбу прибыл еще и молоденький следователь из центра, присланный специально для помощи в расследовании убийства Толи.

Едва узрев новенького, Алла тут же простодушно выразила общее мнение:

– Неужели постарше никого прислать не могли!

В голосе ее звучало понятное разочарование. Но ей быстро объяснили, что в связи с новогодними праздниками все старшие и опытные товарищи заняты более приятными делами. И единственный, кто не отказался поработать в свои выходные дни, был этот молодчик.