Дарья Калинина - Беспредел в благородном семействе

Неужели общение с Аделаидой настолько его изменило? Неужели теперь эта женщина является для Вани персоной номер один в мире? Эта мысль была лишь мимолетна, но и она доставила Инге неприятное ощущение. Однако тут же ей на смену пришла твердая уверенность: как бы ни любил Ваня какую-либо женщину, эта любовь никак не могла повлиять на его верность и преданность тем, кто всегда много значил в его жизни.

Проснулась Инга оттого, что кто-то тряс ее кровать. Сначала она решила, что это вернулся муж, и уже хотела прогнать его, но, приоткрыв глаза, увидела сидящую и подпрыгивающую на ее кровати Алену.

– Ты чего делаешь? – удивилась Инга. – Зачем кровать трясешь?

– Тебя бужу.

– Не надо, – жалобно попросила Инга, у которой от тряски начала болеть голова.

Алена тут же перестала и извиняющимся тоном произнесла:

– Ты все не просыпалась, а я хотела у тебя узнать, куда подевались Залесный и Лена?

– У меня встречный вопрос к тебе.

– Какой?

– Почему ты так рано отпустила вчера Ваню?

– Его Аделаида плохо себя почувствовала, – объяснила Алена. – Она не привыкла, когда рядом с ней кого-то убивают. Вот он и попросил у меня разрешения отвезти ее домой.

– Но обратно он не вернулся. Я уходила спать, его еще не было.

– Ну да, а зачем он тут нужен? Пока ничего не ясно, я разрешила Ване провести время с Адой.

– Как это – не нужен! – возмутилась Инга. – А кто будет заниматься… заниматься…

Она замешкалась, не зная, что такое можно было бы поручить Ване. А Алена внезапно рассмеялась.

– Ты чего веселишься? В доме горе, а ты…

– Я все поняла.

– Что ты поняла?

Алена перестала смеяться, но улыбка по-прежнему светилась в ее глазах.

– Ты просто ревнуешь Ваню к этой красотке.

– Я? И не думала даже!

– Да как же?! Ведь ты буквально лопаешься от ревности.

– Нет, говорю тебе!

Алена еще какое-то время испытующе смотрела на свою подругу, потом пожала плечами и пробормотала:

– Ладно, я к тебе не за этим пришла. Я ответила на твой вопрос, теперь ты скажи: куда подевались Лена и Залесный?

– Они уехали.

– Куда?

– Как я поняла, они поехали в морг.

– Да ты что? Неужели Лена захотела присутствовать на вскрытии Толи?

Инга поежилась. Сейчас ей предстояло произнести фразу, которая, даже произнесенная про себя, заставляла женщину холодеть. Но Алена ждала.

И Инге пришлось выдавить из себя:

– Как я поняла, Лена собирается сама проделать эту процедуру.

– Сама?!

Алена выглядела пораженной.

– Когда вчера об этом зашел разговор, я не поверила, что такое возможно. Это ведь ее муж! И она будет его резать? Родного мужа?

– Тело родного мужа.

– Все равно. Это ужасно.

– Будет, раз это нужно для дела, Лена сказала, что сможет.

– Невероятный человек эта Лена, – пробормотала Алена. – Я бы так не смогла.

– Это ее работа. И она умеет делать ее хорошо. Разве лучше, если осмотр тела и вскрытие проведет дилетант, который только все еще больше запутает? Это может помочь преступнику уйти от ответственности. А Лена хочет этого меньше всего на свете.

Алена молчала, пытаясь осознать размер жертвы, на которую толкнула Лену любовь к мужу.

– Потрясающе, – наконец заключила она и встала с кровати.

Уже в дверях она оглянулась на подругу:

– Если хочешь повидать Ваню, то он сейчас внизу. Разговаривает с Василием Петровичем. Только поторопись, они уже заканчивают.

– Меня это не интересует.

Однако стоило Алене скрыться за дверями, как Инга тут же вскочила с кровати. Это перед другими она могла разыгрывать, будто бы ей нет дела до того, где сейчас Ваня. На самом деле Инге было крайне важно поговорить с ним, и желательно с глазу на глаз. Инга и сама толком не могла сформулировать вопросы, которые собиралась задать Ване. Ей хотелось просто побыть с ним наедине, без этой противной Аделаиды, которая почти полностью узурпировала время и внимание ее Вани.

Инга сама не заметила, что назвала Ваню своим. Никогда раньше такого с ней не случалось. Однако сейчас в ней что-то изменилось. После короткого и вроде бы ничего не значащего разговора с дядей Петей в ее сознании произошел какой-то непонятный даже самой ей сдвиг. Теперь Ваня уже не казался ей грубым и неуклюжим варваром, не способным отличить Веласкеса от Лотрека и частенько путавшим Баха и Бетховена. Это все отошло куда-то на задний план, зато вперед выступили другие черты Вани. Такие как преданность, безоговорочная честность и его какая-то непостижимая верность чувствам к ней.