Дарья Донцова: Бермудский треугольник черной вдовы

Босс поднял руку:

– Я знаю эту историю.

– Ты подробно беседовал с Голиковой? – удивилась я. – Обычно не любишь общаться с клиентами, сразу их ко мне посылаешь.

– Объясни, по какой причине ты не хочешь браться за это дело, – попросил Иван.

– Вопрос не в моих желаниях, – возразила я. – Инна производит впечатление сумасшедшей мамаши, такие женщины не способны трезво оценивать обстановку. Ее сын давно не мальчик, а она его то малышом, то заинькой именует. Дама обвиняет Лазареву во всех смертных грехах: та и убийца, и ведьма, опоившая ее сына приворотным зельем. Алексей ни разу не был женат, полагаю, что излишне заботливая маменька просто-напросто не давала сыну создать семью. Встречаются эгоистичные женщины, считающие, что ребенок принадлежит только ей, что лучше мамочки никто о сыночке не позаботится. Может, оно и так, но парню-то хочется жить самостоятельно. У Алексея просто закончилось терпение, вот он и сбежал из дома. Умершие мужья Лазаревой, наверное, имели родственников, те не поднимали шума после их кончины. Скорее всего, Вере просто фатально не везло.

– Четырежды вдова, – протянул Иван, – на мой взгляд – это многовато. Пусть Роберт соберет всю информацию о покойных, а потом мы подумаем.

– Ладно, – согласилась я и ушла.

В районе пяти вечера Иван сам спустился на наш этаж с вопросом:

– Троянов нарыл сведения?

Именно в эту секунду в зал заседаний вошел компьютерщик и заявил:

– Интересная картина получается. Похоже, Лазарева та еще штучка.

– Рассказывай, – незамедлительно приказал босс.

Роберт открыл ноутбук.

– Первый раз Вера расписалась с Борисом Игоревичем Виноградовым. Тот весил сто пятьдесят кило, имел стенокардию, повышенное давление, плохо перенес операцию, долго восстанавливался. Вера за ним в палате реанимации ухаживала, видно, она очень хорошо это делала, потому что Борис, ранее никогда себя брачными узами не обременявший, сделал медсестре предложение.

– Кое-кто из холостяков, серьезно заболев, пугается остаться один на один с недугом и заводит супругу, – перебила я, – хочет иметь постоянный уход.

– Но старания Веры не помогли, через год Боря уехал в лучший мир, – продолжил Троянов. – Лазаревой досталась шикарная квартира, в ней она сейчас и живет.

Второй муж, Степан Яковлевич Щипачев, безработный, был выловлен Верой в похожем пруду. Мужик лежал в частной клинике после шунтирования, считался очень тяжелым, балансировал на грани жизни и смерти, а наша Флоренс Найтингейл [1]около него хлопотала и дохлопоталась до марша Мендельсона. Щипачев был пациентом небольшого частного учреждения. Маленькая деталь: один день пребывания в нем стоит семьсот евро. И это без лечения, просто плата за палату.

– У мужика нет работы и зарплаты, а он лечится в дорогой клинике, – протянул Иван Никифорович, – похоже, с деньгами у него был порядок.

Роберт откашлялся:

– Инна Валерьевна поступила опрометчиво, наняла в качестве частного детектива некоего Григория Апраскина. Тот пишет о себе в Интернете: «Высококлассный специалист, генерал полиции, главный следователь России в отставке, владелец бюро «Розыск» выполнит любое ваше задание. Стопроцентный успех. Надежно. Дорого».

– Да уж, – засмеялась я, – жаль, врун не указал, что он президент земного шара.

– Не знаю, кто ей Апраскина посоветовал, – пожал плечами Троянов.

– Нет пророка в своем отечестве, – мрачно произнес шеф.

Я посмотрела на Ивана, а Троянов продолжал:

– Я наслышан о нем. Мужик на самом деле бывший полицейский, ушел на пенсию в звании капитана, служил в паспортном столе, разыскной работой не занимался. А когда его на пенсию отправили, решил стать сыщиком. Агентства у него нет, работает один, берется за всякие пустяки вроде слежки за неверным мужем. У Апраскина есть кое-какие связи в полиции, и он аккуратен, неленив, старателен. Разузнал для Инны кое-что, но далеко не все. Григорий выяснил, что Щипачев нигде не работал, зарегистрирован в однушке в Северном Чертанове, и успокоился, глубже рыть не мог. Руки у него коротки. А я начал копать и вытащил сундук с секретами. Степан Щипачев, он же Леонид Храмов, Георгий Малкин, Сергей Образов, имеет еще с десяток имен-фамилий, но настоящее имя красавчика Владимир Шмаков, он был киллером организованной преступной группировки, на совести мужика не одно убийство. В самом начале девяностых Шмаков вышел из ресторана «Гудок», сел в свой автомобиль и… бумс! Машина в клочья, от Вовочки кровавая лужа осталась. Конец истории Шмакова! Останки зарыли и забыли. А через несколько лет Владимир под именем Щипачева очутился на операционном столе, ему сделали шунтирование.