Иоанна Хмелевская - Подозреваются все (вариант перевода Фантом Пресс)

Совсем не такое зрелище ожидала я увидеть. Они должны были предстать перед нами укрощенными, полными раскаяния и тревоги и в другой подборке. А не так!

Придется начать по новой. Вот мы с подругой сидим на крылечке. Вот слышится шум моторов. Вот из-за кустов, заслоняющих поворот, вылетают два мотоцикла. И опять: мой муж с Данусей!

И каждый раз из-за поворота вылетал мотоцикл с Данусей, вцепившейся в моего мужа! Как я намучилась, пытаясь сбросить ее с мотоцикла, пером не описать. Увы, воображение оказалось сильнее меня. Из автобуса я вышла, не помня себя от бешенства, разумеется проехав свою остановку, и устроила мужу вечером жуткий скандал решительно безо всякого повода. Мое супружеское счастье оказалось под угрозой.

Ну так вот, та же самая история происходила и в моем литературном творчестве. Своих литературных героев я не придумывала, я их видела. Видела, как они ходят, сидят, делают множество других вещей, и все совершенно независимо от меня! Словом, живут своей собственной жизнью, вмешаться в которую я не могла. Я могла только наблюдать за ними.

Хорошо еще, если в их поступках был хоть какой-то смысл. К сожалению, люди они были безответственные. Чего только им не приходило в голову!

Смотрю я как-то совершенно потрясающий детектив. В своем воображении, разумеется. Вскоре добираюсь до решающей кульминационной сцены. Герои моего детектива в количестве четырех человек сидят в комнате и ведут разговор, в ходе которого должны раскрыться все пружины действия. Самый главный персонаж, молодой красивый блондин (опять блондин! Ох, что-то тут не то…), должен сказать свое решающее слово в тот момент, когда все окончательно запутались, а он сразу внесет ясность.

Было очень интересно наблюдать за ними, такие они все взволнованные, растерянные, встревоженные. Пытаются безуспешно что-то вычислить, полнейшая безнадега, они сами это чувствуют и уже не пытаются. Замолкнув, все смотрят на блондина, он один может все разъяснить. Я тоже смотрю на блондина.

Блондин поднимает голову, улыбается и, вместо того чтобы сказать решающее слово, поднимается с кресла и выходит из комнаты!

Нет, хорош гусь! Куда его черти понесли? Должен сказать решающее слово, а вместо этого молча покидает комнату. Что за идиотские штучки?

Как же я измучилась, прокручивая до бесконечности одну и ту же сцену, возвращая ее к исходному моменту! Повлиять на упрямого блондина не было никакой возможности. Каждый раз он упорно выходил из комнаты, вместо того чтобы дать разъяснения мне и будущим читателям. Пришлось поставить крест на запланированном развитии сюжета. Махнув на него рукой, я решила посмотреть, что блондин будет делать дальше. Может, он придумал что-то такое интересное, что мне и в голову не пришло?

Итак, блондин выходит из комнаты. Идет по коридору. Подходит к двери с большой буквой «М» и скрывается за ней. Как вам это нравится?! Слишком много себе позволяет! И в самом деле, такое мне не пришло в голову.

Чего я только не делала, чтобы укротить свое воображение, и всегда проигрывала в неравной борьбе. Сильнее всего оно разыгрывалось в те часы, когда я занималась скучными бессмысленными домашними делами, стиркой например. Именно во время стирки однажды увидела я в мыльной пене место действия какой-нибудь из моих будущих повестей — прекрасный двухэтажный особняк, который раньше был чьим-то дворцом, а теперь в нем помещалось государственное учреждение. В особняке обитала группа людей, направленная туда каким-то важным головным учреждением для решения тоже очень важных задач. Меня не интересовало, каких именно. Особняк находился в старом запущенном парке — высокие деревья, тенистые аллеи, некоторые из них поросли травой. Старинная решетка, окружавшая парк, кое-где повалилась.

В особняке происходит убийство. Лихо закрученный сюжет изобиловал неимоверно сложными хитросплетениями, действие развивалось динамично, невзирая на все трудности, милиция должна была вот-вот выявить убийцу, и все бы пришло к благополучному концу, если бы не письмо. Я увидела его на столе в одной из комнат этого учреждения. Обыкновенное письмо в голубом конверте с маркой за сорок грошей. Герои моей повести не обращали на него никакого внимания, у меня же при виде письма волосы встали дыбом. Я знала его содержание. Это была анонимка, из-за которой весь хитро задуманный сложнейший сюжет рухнул в одну секунду.

На протяжении всей стирки я пыталась ликвидировать проклятую анонимку. Придумывала различные способы — письмо сгорело, письмо съели мыши, письмо похитили. Всеми силами пыталась я вызвать бурю с дождем, чтобы оно размокло и превратилось в кашу, — все напрасно. Письмо лежало на столе незыблемо и невозмутимо, как сфинкс в пустыне.