Наталья Александрова - Капкан для маньяка

В театре их нет, к матери Лена не заезжала и не звонила, домой не вернулась. В городе у нее нет никаких знакомых, так что идти ей некуда. Но Лена – ладно, допустим, она могла в театре с кем-то познакомиться, хотя это совершенно не в ее характере, но Аскольд?! Ведь это не человек, это робот! Он точен, как часы, и предсказуем, как железнодорожное расписание. Если его нет в театре, следовательно, он должен быть дома. Может, еще не доехали? Конечно, времени прошло много, но пробки… Хотя какие поздно вечером пробки… И Аскольд – это не растяпа Игорь, уж он-то водит машину как бог… Ольга на всякий случай выждала еще полчаса и снова набрала свой номер, не вслушиваясь в обиженную болтовню матери. Ей по-прежнему ответили долгие гудки.

Совершенно растерянная, не зная, что и думать, Ольга решила ехать домой. В двенадцать часов ей обычно звонил Никита с единственной целью – проверить, ночует ли она дома, и она решила, что лучше уж ей быть в это время на месте, а там посмотрим, как будут развиваться события.

Попрощавшись с матерью, она спустилась по лестнице и в глубокой задумчивости пошла к дожидавшейся ее неподалеку машине Игоря. Что могло случиться в ее отсутствие? Куда могли подеваться Лена и Аскольд?

Дверца машины распахнулась, Ольга, все так же глубоко задумавшись и ни на что не обращая внимания, села на переднее сиденье. Что-то в машине было не так.

– Поехали к моему дому, – сказала она наконец, решительно повернувшись к Игорю.

К Игорю?

В машине кое-что было очень не так. На водительском сиденье сидел вовсе не Игорь. Это был совершенно другой мужчина – крупный, тяжеловесный, с большими грубыми руками и мрачным угрожающим лицом.

Ольга схватилась за ручку двери, попытавшись открыть ее и выскочить наружу. Но мужчина за рулем положил ей на руку свою огромную лапищу и пробасил:

– Сиди, цыпа. Сиди и не рыпайся.

На следующий день Надежда чувствовала себя значительно лучше. Голова после удара о печку почти не болела, Надежда даже слегка подивилась такому обстоятельству. Надо было вставать и приниматься за хозяйственные дела. Кроме того, по работе на компьютере она давно уже пропустила все сроки. После того как капитан Свирбенко напортил, пришлось повозиться. Помянув недобрым словом капитана в частности и всю полицию в общем, Надежда окунулась в работу. День был, как обычно, жаркий, никто ее не беспокоил, деревня как вымерла. К вечеру на улице стало прохладно, а на душе у Надежды – неспокойно. Что-то там поделывает Алексей? Зайдет ли нынче вечером рассказать ей о своих поисках или он посчитал все их вчерашние разговоры пустыми бабьими сплетнями и плюнул на это дело?

Надежда долго крепилась, а потом собралась, надела джинсы, кроссовки и неприметную серую курточку. Она решила сама прогуляться к холму, где была раньше церковь, место там безлюдное, никто ее не заметит. На часах было полдесятого. Скоро станет темнеть. Она не спеша дошла по дороге до лужка, где раньше располагалась церковь, незаметно осмотрелась и юркнула в заросли сирени и рябинника. Вот место, где раньше был сад, – в зарослях осталось несколько одичавших вишен и яблонь. В самом центре находилась огороженная полусгнившим заборчиком могила последнего священника. Умер он в 1926 году, а с того времени церковь вообще закрыли.

Все привычное, знакомое. И хотя Надежда не была именно тут несколько лет, ничего не изменилось, заросли только стали гуще. Теперь она уже и сама устыдилась глупых мыслей насчет подземного хода. Но по привычке доводить дело до конца решила пройтись еще по холму, который образовался на месте развалин церкви.

Холм как холм, малина дикая растет. Надежда съела ягодку и огляделась. Лужок был скошен, а на холме росла густая трава. Дальше были лес и обрыв, круто уходящий к реке. Он тоже густо зарос деревьями и кустарником.

«Не свалиться бы в темноте!»

– Что вы тут ходите! – сказал Алексей, неслышно появляясь у нее за спиной.

– Да вот, – растерялась Надежда, – гуляю.

– Ничего вы тут путного не нагуляете, глупости все это.

Алексей бродил по этому месту уже несколько часов, был голодный и от этого злой, как всякий нормальный мужчина.

– Ну, так пойдемте ко мне ужинать! – миролюбиво предложила Надежда.

Он буркнул что-то неразборчиво и скрылся в кустах над обрывом. Надежда постояла немного, подождала и полезла вниз, стараясь по возможности оставаться в приличной позе и не очень кряхтеть. Лужок и холм были прежними, но обрыв как-то изменился, она не могла узнать привычного места. Для такого сильного склероза, пожалуй, рановато, недовольно подумала Надежда. Однако она точно помнит, что вот тут было большое старое дерево – вишня, даже ягоды на нем были. А теперь ни ягод, ни самого дерева. И большая ель лежит с вывороченными корнями. О том, что это была ель, Надежда помнила точно, но дерево лежало давно, и иголки сгнили.