Наталья Александрова - Капкан для маньяка

Лужское медицинское начальство, выслушав сбивчивую речь капитана, пожало плечами, но на всякий случай решило подстраховаться. И уже к вечеру Цыплаковым позвонили и предложили очень удачную, наполовину оплаченную семейную путевку в Сочи, якобы горящую. Цыплакова представила себя в новом купальнике на пляже в Сочи и махнула рукой на главврача. И в суматохе сборов медицинское заключение у Цыплакова куда-то затерялось. То есть он-то помнил, что передал его капитану, но Оредеж от Сочи весьма далеко. С шофером Валеркой, как и предполагал капитан, все прошло как по маслу, а Васильич, выслушав откровенный приказ все забыть, вышел на крыльцо отделения полиции, плюнул на ступеньки, сказал вслух: «А пошли они все…» – и забыл.

Больница в поселке Оредеж была построена после войны. Это было добротное каменное здание с колоннами, оштукатуренное и выкрашенное грязно-желтой краской. Через небольшую площадь напротив стояло точно такое же здание с колоннами, только выкрашенное грязно-серой краской. Здание являлось Домом культуры. Между домом оредежской культуры и больницей находились четыре лавочки и две клумбы, засеянные официальными ярко-красными цветами.

Несмотря на то что в большом поселке, застроенном преимущественно деревенскими домами с наикрасивейшими палисадниками, навалом было самых разнообразных цветов, клумбы на крошечной площади из года в год засевали одними и теми же партийными цветами – было такое распоряжение. Больше на площади не было ничего интересного, кроме небольшой (всего в один человеческий рост) статуи Ленина с протянутой рукой в позе, которую вся страна, по меткому выражению неизвестного шутника, называет «Все на танцы!».

За больницей во дворе находились котельная, кухня и маленький обшарпанный сарайчик – морг.

Поздно ночью, в самое темное время, когда обитатели больницы спали, а танцы в Доме культуры давно закончились, так что Владимир Ильич совершенно впустую тянул свою руку, во двор больницы неслышно проскользнули три тени. Тихонько звякнула канистра, почувствовался запах бензина.

– Не перепутать бы в темноте, – шепнул кто-то. – Вроде это морг.

Они отошли в сторону, кинули к сарайчику горящую газету и бросились бежать, прихватив с собой канистру. Морг вспыхнул мгновенно и к тому времени, как трое выбрались на шоссе, уже полыхал вовсю. Подоспевшие пожарные – благо все было тут же, близко, не стали тушить морг, а только поливали соседние котельную и кухню. Трое парней сели на шоссе в автомобиль.

– Порядок! – самодовольно ответил старший на невысказанный вопрос водителя. – Все сгорит без остатка, и следов не останется.

– Вот если бы сунули его тогда головой в болото, то действительно следов бы не осталось. А лучше бы живого в лагерь приволокли. Тогда бы точно узнали, какого черта он тут делал. А вы поленились сразу же дело закончить.

– Так светло же совсем было! – возмутились парни. – А он, сволочь, хорошо дрался. А уж когда мы его… некогда было в болото тащить. Думали, полежит тихонько до вечера. Взяли все его вещи и ушли.

– И ни хрена по вещам не выяснили, кто такой! – рассердился водитель.

Парни сочли за лучшее промолчать.

Поздним утром, когда Надежда шла с речки, она встретила разозленную жену дяди Паши Зинаиду. Та ездила в Оредеж в больницу с нарывом на пальце и вот вернулась несолоно хлебавши, потому что хирурга Цыплакова, оказывается, и след простыл – неожиданно отбыл в отпуск, а что сам назначил ей, Зинаиде, на сегодня – ему и начхать. Помазала медсестра какой-то гадостью, сказала, будет хуже – ехать в Лугу.

– Это какой такой Цыплаков? – заинтересовалась Надежда. – Такой с виду незаметный?

– Ну он. Ни рыба ни мясо. Да ты его видела – он позавчера с полицией приезжал.

«Самое интересное, что я именно этого и ожидала, – думала Надежда. – Ох, нечисто дело!»

– Хотела к главному идти жаловаться, – продолжала Зинаида, – да им не до меня. В больнице-то, слышь, пожар был. Морг сгорел начисто.

– Неужто!

– Да, и два покойника. Наш, которого вы в лесу-то нашли, да еще бабка Пелагея, бывшего директора автобазы мать. Померла она третьего дня в больнице от кровоизлияния в мозг, – выговорив без ошибки такое трудное словосочетание, Зинаида победоносно посмотрела на Надежду, – сегодня ее отпевать должны были, а что теперь отпевать, когда одни кости остались, и то непонятно чьи? Батюшка очень рассердился. Вот, говорит, хотели хоронить, а вышел крематорий.

– Да отчего пожар-то был?