Наталья Александрова - Сафари на гиен

Очень меня эти слова ее задели. Обидно, говорю, такое от вас слушать, чего-чего, а уж способностей у нас очень даже достаточно. И не много ли, говорю, просите, я же все-таки, говорю, не в школу для новых русских детей ребенка привел, а в самую простую, у вас, говорю, даже не гимназия.

Тут она зашипела на меня прямо как кобра, чуть ядом не плюется. Да уж, говорит, в школе для новых русских инженерам делать нечего, с вашими-то возможностями.

А мне, говорю, та школа для новых русских и даром не нужна, там детей ничему не учат. Мне, говорю, важно ребенку образование дать, но у вас, я чувствую, тоже никакого образования, раз вздумали за деньги детей в простую школу принимать. И я, говорю, вопрос этот в роно обязательно поставлю.

Как она на меня зарычала, даже очки слетели! Идите, говорит, куда хотите, хоть в роно, хоть в министерство, станут там с вами разговаривать! А сейчас попрошу вас из моего кабинета выйти и вообще здание школы покинуть.

Вот вам и весь конфликт. А что я потом в вестибюле выражался, так очень накипело, но ничего я нецензурного не употреблял, вам и гардеробщица подтвердит, я же понимаю – школа все-таки…

– А где вы были вечером двадцать второго октября? – на всякий случай спросил Сергей.

– Мариночку в бассейн водил, – с готовностью откликнулся Юрий Иванович. – У нас время не очень удобное, с семи до девяти, да потом еще пока она волосы высушит. Я ее там ждал, потому что на улице дождь шел, по магазинам я не ходил.

– Кто-нибудь вас там видел?

– Три мамы и две бабушки, так с ними и просидел два часа, они могут подтвердить.

– Да-а, ну что ж, я пойду.

– Скажите, – Юрий Иванович отвел предательски заблестевшие глаза, – а как ее убили, директрису-то?

– Зарезали ножом в собственном кабинете, – сухо сказал Сергей, – а вы, я так понимаю, не очень по этому поводу расстроились?

– От вас ничего не скроешь! – развел руками Юрий Иванович.

Звонок в дверь раздался неожиданно. Маргарита Ивановна задремала, самого звонка не слышала, а проснулась только от лая Рамзеса. Она взглянула на часы: ровно четыре. Все правильно, это пришла давняя приятельница Зоя лечить зубы.

Маргарита Ивановна работала стоматологом много лет, потом вышла на пенсию, а затем, когда пенсии – и ее, и мужа – стало не хватать, решила немного подработать. Дочка была давно замужем и жила отдельно, и в ее комнате Маргарита Ивановна устроила маленький кабинетик. Она приобрела в своей бывшей поликлинике списанное кресло, бормашину, а материалы и лекарства купила импортные. И потихонечку стала лечить зубы сначала знакомым, потом знакомым знакомых. Все были очень довольны, потому что брала она недорого, а пломбировала хорошо, рука у нее всегда была легкая. Не сказать что у нее отбоя не было от клиентов, теперь ведь столько появилось и поликлиник, и центров всяких, но Маргарита Ивановна считала, и жизнь доказывала ее правоту, что в городе Санкт-Петербурге ни один стоматолог не останется без работы, потому что вода у нас очень плохая, влияет на зубы.

И все шло прекрасно, если бы не дворничиха Евдокия. Прошлой весной к первому мая Евдокия напросилась мыть окна, за деньги, конечно, не за так. Маргарита Ивановна была после тяжелого гриппа, и не то что окна мыть, а руки поднять не могла. Но так хотелось к празднику чистые окна, что, когда муж стал ее уговаривать насчет Евдокии, она согласилась, не подумавши. Евдокия окна вымыла, но заметила кресло и бормашину и распустила слух по всему дому, что у Маргариты Ивановны на дому подпольный кабинет. Дальше пошло еще хуже. Рамзес как-то в темноте на лестничной площадке гавкнул пару раз на Евдокию. Она орала страшно, говорила, что бульдожина ее покусала, хотя вся лестница знает, что Рамзес никогда никого не кусал. Муж с коробкой шоколада ходил извиняться, конфеты Евдокия взяла, немного поутихла. А потом чья-то собака, скорее всего бездомная, нагадила на площадке первого этажа, а Евдокия пошла рано утром и спросонья вляпалась в кучу. Орала опять до хрипоты, почему-то прицепилась к Рамзесу, хотя вся лестница знает, что Рамзес очень чистоплотная собака и никогда такого себе не позволит. Маргарита Ивановна не выдержала, ответила Евдокии резко, и это было ее ошибкой. Евдокия мгновенно перестала орать, заговорила елейным голосом про налоговую полицию и конфискацию имущества, и с тех пор при встрече всегда отпускала туманные намеки на эту тему. Маргарита Ивановна перестала принимать соседей, хотела вообще все прекратить, но муж лежал в больнице, деньги были нужны катастрофически, и Маргарита Ивановна с тяжелым сердцем продолжала работать.