Наталья Александрова - Сюрприз с дыркой от бублика

Увидев насмешливые лица милиционеров, она возмущенно заявила:

– Вы что, интересно, подумали? Это моя машина!

– Ага, – с усмешкой кивнул старший сержант Абрикосов, – а компания «Лукойл» – моя!

– А моя – «Юкас»! – включился в интересный разговор развеселившийся Апельсинов. – Кончай заливать, бабка, пожалуй в машину! Неохота к тебе прикасаться, руки марать!

Однако руки марать им все же пришлось. Бомжиха попалась непонятливая. Она громко завизжала, перекрывая завывания сигнализации, и попыталась оказать милиционерам сопротивление.

Поэтому дружные сержанты очень на нее разозлились и, доставив в отделение, запихнули в «обезьянник» и попросили дежурного, чтобы он оформил злостное хулиганство, попытку угона транспортного средства и сопротивление представителям правоохранительных органов.

Когда Маргариту Павловну втолкнули в «обезьянник», сидевшая там «приличная» публика – две профессиональные нищенки, вокзальная проститутка и мелкая воровка, пойманная за руку в автобусе, – отодвинулась от нее как можно дальше, а проститутка, отзывавшаяся на простенькое имя Незабудка, хриплым прокуренным голосом крикнула дежурному:

– Эй, Вася, ты зачем нам эту падаль подбросил? Мы здесь все девушки приличные подобрались, трудящиеся, аккуратные, а тут такую помойку развели! Еще подцепим от нее заразу, а мне при моей работе это никак нельзя! Вася, я прокурору жаловаться буду!

– Уймись, Незабудка! – прикрикнул на нее дежурный. – Только мне и дел – тебе условия создавать! У меня одно помещение, разбираться некогда, которые чистые, которые грязные…

Незабудка неприязненно покосилась на тихо погибающую Маргариту и отодвинулась еще дальше от нее.

Вдруг в комнату вошел встрепанный милиционер и вполголоса окликнул дежурного:

– Кранты, Васька, следственная группа из прокуратуры приехала!

– Чего им надо-то? – изумился дежурный, судорожно сметая со стола стакан и запихивая его в ящик стола.

– Да вроде просто рядом были, погреться завернули…

– Ну это еще ничего… – обрадовался дежурный.

– Какое – ничего! – воскликнул его коллега с ужасом. – Сама Кукушкина притащилась!

– Мать твою! – не удержался дежурный. – Ну это надо же! Эта обязательно к чему-нибудь придерется! Накаркала ты, Незабудка, – повернулся он в сторону «обезьянника».

– Да, Кукушкина – это зверь, – тоскливо согласился его коллега.

Дверь распахнулась, и на пороге появилась решительная невысокая женщина в черном драповом полупальто, сильно смахивающем на морской бушлат, в сопровождении троих унылых мужчин.

– Бардак в отделении! – холодно заявила женщина. – Задержанные наверняка не оформлены…

– Оформлены, Елена Георгиевна! – робко отозвался дежурный.

Маргарита Павловна растерянно уставилась на грозную посетительницу. Не может быть! Она просто не верила своим глазам! Перед ней стояла в полувоенном бушлате единственная подруга, безответная и стеснительная Ляля!

Этого просто не могло быть…

Но милиционер ясно сказал – Елена Георгиевна Кукушкина… Лялина фамилия действительно была Кукушкина, и звали ее, кажется, Еленой, а отчеством подруги Маргарита Павловна никогда не интересовалась… но такое невероятное преображение! Перед ней стоял совершенно другой человек! Где тихий голос, где просительные интонации, где мягкость и незлобивость?

Дело в том, что Маргарита Павловна общалась с подругой исключительно на внеслужебные темы и, как правило, во внеслужебное время, и тогда Ляля действительно была мягкой и терпеливой, сносила все от подруги и от своих назойливых родственников, но на работе она становилась другим человеком – решительным и строгим следователем прокуратуры, и кричать на нее мог только один человек – непосредственный начальник, прокурор района Антон Донатович. Только перед ним следователь Кукушкина робела, всех остальных сослуживцев постоянно строжила, уличала в недоработках и слабостях, поэтому ее боялись, уважали и считали карьеристкой и железной женщиной.

Все еще не веря своим глазам, Маргарита Павловна бросилась к решетке «обезьянника» и робко воскликнула:

– Ляля!

Следователь Кукушкина бросила на задержанных равнодушный взгляд. Прильнувшая к решетке старая бомжиха в покрытой какими-то клочьями грязно-зеленой кацавейке бормотала что-то нечленораздельное. В глазах Елены Георгиевны не блеснуло и тени узнавания. В самом деле, не могла же она подумать, что эта ужасная, опустившаяся личность, которую даже не хотелось называть женщиной, – это ее богатая, ухоженная, высокомерная подруга Маргарита!