Алекс Греков - Правило лома

– А ваши родственники тогда не пострадали?

– Дед инфаркт заработал. В доме, где они жили, обитали партчиновники, писатели, артисты. Каждую ночь за кем-нибудь приезжали… И все слушали: на каком этаже лифт остановится. Вот когда лифт остановился на том этаже, где дед с бабулей жили, он понял: это за ним… А они вошли в соседнюю квартиру. Ну, сердце и не выдержало.

Пострадала дедовская сестра. Они с мужем были врачи, работали в наркомате здравоохранения, кажется, это так тогда называлось, их обоих и арестовали… Детей спасла домработница, увезла к себе в деревню, сказала, что её. Там, конечно, слухи пошли: мол, в столице нагуляла… А когда родителей реабилитировали, она вернулась с детьми. Правда, дедовская сестра недолго прожила после лагерей. Рак желудка…

– А… ну, ведь дед-то был уже известным тогда, как сейчас суперзвёзды. Он не мог заступиться?..

– Насколько я знаю – нет. Это было жуткое время. Если сидели жёны ближайших соратников Сталина, о чём можно было говорить… Наверное, поэтому в старых домах такая специфическая атмосфера. Атмосфера страха… Ладно, хватит о грустном. Пойдём, что ли, кино посмотрим…

Французы долго себя ждать не заставили. Во всех парфюмерных бутиках появился большой плакат с обнажённым Вовой, который выходил из расступившихся волн морских. Мы, наконец, поняли, в чём принимали участие.

Наше представительство фирмы закатило грандиозную презентацию. В программе предполагалась и пресс-конференция с Вовой.

– Ё-моё, – тут же выдал он, – что ж я там говорить буду?..

– Говорить буду я. А ты сиди с умным видом, поддакивай иногда, глазки строй смазливеньким журналисткам. Только сильно не увлекайся!

– А что мне надеть?

– В меру прилично и чтобы достоинства подчеркнуть…

– Достоинства из-под стола не видно будет, – съязвил Вова.

– У тебя одно на уме. Я имел в виду широкие плечи и накачанные мышцы.

Наконец, после долгих раздумий, Вова облачился в лёгкий белый костюм и чёрную сетчатую майку.

Так мы и появились перед журналюгами. Девицы подняли такой вой и визг, что их пришлось успокаивать охране. Наконец все расселись. Посыпались вопросы. Защёлкали фотоаппараты. Спрашивали в основном про съёмки в нашумевшем клипе, предпочтениях в одежде и парфюме, ну, и в сексе, конечно. Один, нетрадиционной ориентации, сильно интересовался – с кем Вова предпочитает проводить досуг. Я ответил, что у восходящих звёзд досуга не бывает…

Тут какой-то умник вонючий, с козлиной бородёнкой, проблеял:

– А правда, что вы в стриптиз-клубе выступали?..

Вова настороженно посмотрел на меня. Я пожал плечами.

– Правда…

– А что-нибудь показать слабо?

Они плохо знали Вову! Он встал, сбросил пиджак, выдал пару движений, из тех, которым научился у Жака, потом, несколько раз повернувшись вокруг своей оси, сбросил и майку. Девицы визжали. Но это было ещё не всё… Он снова повернулся и, оказавшись задом к публике, приспустил штаны – ровно настолько, чтобы была видна резинка откутюрных стрингов. Обернувшись через плечо, подмигнул.

Зал взвыл. Народ ломанулся к сцене. Охранники еле сдерживали толпу. А Вова поклонился, оделся и как ни в чём не бывало снова сел за стол.

Я обратил внимание на полногрудую девицу со слишком глубоким вырезом и в слишком короткой юбке, которая сидела в первом ряду. Полураскрыв чувственные губы, она, не моргая, смотрела на Вову. По-моему, даже диктофон забыла включить. Она видела своё божество и была на седьмом небе от блаженства…

– Ну, на этой оптимистичной ноте мы и закончим нашу встречу! – сказал я, и мы удалились под дружное улюлюканье девиц.

– Я всё правильно сделал? – спросил Вова.

– Да ты просто талант!

Вова смутился.

В машине он взмолился:

– Можно я разденусь?

– Боюсь, нас неправильно поймут…

– Ну, хоть разуюсь!..

– Это – сколько угодно. Ты что, обувь не по размеру купил?

– Да нет, нормально. Узкие только туфли, не разносились. Я же больше в кроссовках привык…

– Разнашивал бы дома!

Вова захихикал.

– Представляю: голый и в обуви!..

– Много ты понимаешь! Очень даже эротично!

Он только махнул рукой: что, мол, с больного взять!

Виталька постепенно оживал. Мы привозили к нему мать и сестру. Кормили его пока через трубочку. Он был ещё очень слабым, но взгляд – вполне осмысленный. Врач сказал – скоро разговаривать сможет.

В очередной наш приезд мы заметили у Виталькиной палаты какого-то мужика. В халате, как все посетители, он стоял лицом к двери, явно собираясь войти…