Картер Браун - Любящие и мертвые

Дон знал, что надо делать.

— Возьми мой пистолет, Мэвис, и держи Дарка на прицеле. А я пока разыщу Джонни, — он передал мне оружие. — Чуть что — стреляй.

— О'кей.

Положение мое было незавидным, но пистолет в руке немного прибавил уверенности. Дон отдал мне фонарик, и я направила луч на адвоката.

— Мэвис, опомнитесь, — негромко сказал Фабиан. — Что вы делаете?

— Молчите, если не хотите получить пулю.

— Вы заблуждаетесь...

— Да-да, конечно.

Адвокат вздохнул. Вдруг он напрягся, лицо его окаменело.

— Смех... Вы слышите? Он смеется над нами!

— Кто?

— Рэндолф Убхарт. Там, в могиле, — его истлевшие кости. Но дух Рэндолфа Убхарта здесь, с нами. Рэндолф жив!

В это время сверкнула такая молния, что я едва не присела. Пистолет заплясал в моей руке.

— «Все преходяще — кроме меня». Мертвые порождают мертвых, и мрак кругом, и мрак есть суть всего...

— Что вы там шепчете? Замолчите! — заорала я на Фабиана.

— Я читаю наизусть Книгу Молоха. Слышите, он идет!

Я боялась повернуться и с ужасом вслушивалась в шаги за своей спиной. Неужели это шаги мертвеца?!

Если я оглянусь, убийца сбежит. Если не оглянусь, мертвец настигнет меня. Что делать?

Описав дугу фонариком, я повернулась и увидела... Дона.

— А Джонни? — вырвалось у меня.

— Его нет.

— Ив этом — весь мой компаньон! Без остатка! — разозлилась я. — Вот уж задам ему трепку при встрече.

Дон забрал у меня свой пистолет.

— Ждать Джонни нет смысла, — сказал он. — Идем в усыпальницу.

— Зачем? — пискнули мы с адвокатом в унисон.

— Это не ваша забота... Надо довести начатое до конца.

Как ни странно, у него оказался при себе ключ от усыпальницы. Дон снял замок, сбросил предохраняющую цепь и толкнул дверь внутрь склепа.

Дверь скрипнула, вздохнула и отворилась.

— Первым войдет Фабиан, — скомандовал Дон, — потом — Мэвис.

Адвокат смело шагнул под темные своды. Я оказалась зажатой между двумя возбужденными мужскими телами. Правда, это был не тот случай, когда хочется мило пококетничать. Я изо всех сил старалась не показать, что боюсь.

В центре склепа лежала каменная плита, по углам которой стояли в серебряных подсвечниках высокие свечи.

— Вот спички, Мэвис. Зажги свечи, — негромко сказал Дон.

Мне хотелось стремглав убежать из этого мрачного места, но я не могла противиться Дону: в конце концов, я сама заварила эту кашу...

Склеп осветился. Не скажу, что в нем стало уютнее, но это уже не был просто каменный мешок. Я вдруг подумала, что здесь подходяще поставить спектакль — в натуральных декорациях.

— Ну вот, теперь можно и поговорить о наследстве, — сказал Дон каким-то странным голосом.

— Дональд Убхарт, вы лишились наследства, потому что... — Фабиан Дарк сделал паузу, — ...потому что провели в доме трое суток не с женой, Клер Убхарт, а с частным детективом Мэвис Зейдлиц.

— Это так, — усмехнулся Дон. — Но вспомните хорошенько, что говорилось в завещании.

— Я помню все слово в слово.

— Нет, вы ошибаетесь, мой дружок, и я вам это докажу.

Дон говорил резко, отрывисто — как будто лаял.

— Вы должны быть женаты, это раз, и должны провести вместе с женой семьдесят два часа в поместье «Толедо», это два, — сказал адвокат.

— «Толедо» — это ведь не только дом, это все имение в целом, — вкрадчиво сказал Дон. — Моей жены Клер не было в доме, но она была в поместье.

— И вы сможете это доказать? — адвокат метнул острый взгляд.

— Да. Я это докажу. И быстрее, чем вы думаете. А пока — подпишите эту бумагу.

— Вы полагаете, что подпись, поставленная на документе под дулом пистолета, будет действительной? — неестественно засмеялся адвокат. — Да я враз откажусь от нее на суде!

Дон проигнорировал это заявление.

— Мы здесь, у гроба моего отца, — медленно сказал он. — Отец настаивал на этом... Он был необыкновенным человеком. Женщины погубили его. Женщины — порождение ада. Они соблазняют нас своими телами и губят наши бессмертные души. Отец не мог противостоять этим отвратительным созданиям. Я смог.

Мне показалось, что Дон стал выше, раздался в плечах, голос его зазвенел, как колокол.

— Эти жены... Отцу катастрофически не повезло. Моя мать — испанка — была ведьмой. Она запирала меня в темной комнате, чтобы воспитать покорность. Наверное, ее тоже в детстве подвергали подобной экзекуции... Южанка была сумасшедшей. К тому же еще и шлюхой. Путалась с садовником... Эдвина... Извращенка и сумасбродка. Она ненавидела меня и оболгала перед отцом. Ее черный язык... черные мысли и поступки, черные глаза...