Картер Браун - Любящие и мертвые

Кто-то позади меня недовольно хмыкнул.

Я заметила, что наш круг пополнился новыми лицами.

Прежде других я как следует рассмотрела женщину. Это была рыжеволосая дылда с глубоким, чуть ли не до пупка, декольте. Она производила странное впечатление. Я бы затруднилась сказать, кто передо мной — уродливая красавица или красивая уродка. Скорее, все же, второе.

— Привет, Дон, — сказала она низким голосом с неприятными модуляциями. — У каждого из нас есть новость для другого. Я не знакома с твоей женой, а ты — с моим мужем. Кого мы представим первым?

Дон бросил взгляд на меня и посмотрел на рыжеволосую.

— Мэвис, это моя сестра Ванда. Рядом с ней стоит, видимо, ее муж.

— Грегори Пейтен, — мужчина слегка склонил голову и улыбнулся.

Этого человека я назвала бы Мистер Зубы. Зубы были отличительной чертой Пейтена. Казалось, что они живут своей, обособленной от хозяина жизнью и вот-вот вцепятся в меня.

— Добрый вечер! — я постаралась быть милой и скромной.

Единственный из всей компании Грегори Пейтен засуетился и кивнул мне. Его череп светился сквозь редкие волосы, а водянистые глаза смотрели немигающе — это был взгляд, напомнивший мне мистера Лимбо. Я обратила внимание на губы Пейтена — мясистые, причмокивающие, чувственные... Интересно, что нашла Ванда в этом невзрачном субъекте? Я вспомнила, что Пейтен — психоаналитик и Ванда часто пользовалась его услугами.

Я села между Фабианом и Карлом. На стуле рядом с Карлом расположился мистер Лимбо. Неужели, когда подадут суп, кукла начнет есть? Если это произойдет, я не выдержу и скажу все, что думаю по поводу чревовещателей и их игрушек.

Ванда сидела напротив меня, глядя сквозь меня.

Эдвина тоже села и, жеманно выгнув кисть руки, позвонила в колокольчик.

Тотчас из кухни появилась женщина и перед каждым поставила его тарелку.

Было очевидно: семейство Убхартов проголодалось. Обед проходил в тишине, нарушаемой лишь позвякиванием приборов. Мерцающие свечи придавали ужину нечто похожее на священный ритуал.

Подали кофе. Эдвина передала мне коробку с сигаретами. Я равнодушно взглянула на коробку — я никогда не курила и, наверное, уже не закурю: от никотина сужаются кровеносные сосуды и исчезает румянец.

— Настоящая леди, — закудахтал карлик, оценив мое пренебрежение к табаку. — У нее нет никаких пороков.

— Карл, перестань дурачить нас, — обратился к брату Дон. — Ты опять впадаешь в детство.

Карл пожал плечами:

— Как я могу запретить мистеру Лимбо выражать свое мнение? Я отвечаю за себя, он — за себя. У нас ведь демократия.

— Пусть твой урод лепечет, что хочет, только оставит мою жену в покое! — неожиданно вскричал Дон.

— А мне высказывания мистера Лимбо кажутся любопытными, — подал голос Пейтен. — Я бы хотел послушать его еще.

— Пожалуйста, — карлик не заставил себя ждать. — Почему у вас вылезли волосы, мистер? Ваша голова усохла?

Грегори Пейтен стал похож на перезрелую сливу и припал к чашке с кофе.

Фабиан Дарк ухмыльнулся:

— Что, получили? Вам следует быть осторожным. Ванда должна была предупредить вас, что с мистером Лимбо шутки плохи. Карл у нас чудак и проказник... Неисправимый, причем.

— Значит, его невозможно ничем подкупить. Он неподкупный — очко в пользу Карла, — сказала я.

Мне хотелось показать, что Дон женился на девушке с соображением, а не на какой-нибудь пустышке. Наверное, Убхарты поняли это — за столом воцарилась тишина.

Колокольчик в руке Эдвины заставил кое-кого вздрогнуть.

Вновь появилась прислуга, собрала приборы и тарелки. Когда женщина вышла, Ванда презрительно хмыкнула:

— Таковы мы, Убхарты! Дружная семья... Дружная, когда речь идет о каких-то десяти миллионах долларов.

— Слетелись, — проскрипела Эдвина. — Я даже слышу, как хлопают ваши крылья. Один гриф-стервятник, второй...

— Ну, уж так обязательно и стервятники. Скажем иначе: летучие мыши, — начал подтрунивать Фабиан Дарк.

Грегори Пейтен смотрел на происходящее, широко распахнув свои выцветшие глаза.

— Я и не ожидал, что будет так интересно, — улыбнулся он, и его зубы вновь произвели на меня сильное впечатление. — В следующий раз я возьму записную книжку. Надеюсь, что у Убхартов всегда такой острый обмен мнениями и мне будет что записать...

Мистер Лимбо вмешался и заговорил капризным голосом:

— Карл, я уже не хочу Мэвис, я хочу Ванду!

— Не строй иллюзий, — ответил Карл, — ведь ты всего лишь кукла, набитая черт знает чем.