Наталья Александрова - Фея с благими намерениями

Однако Надежда проснулась от духоты. Она открыла форточку и сходила на кухню попить водички. Еще поглядела на ночную улицу. Шел дождь, и реклама соседнего магазина многократно отражалась в лужах.

Надежда полюбовалась немного на яркие огни и совершенно разгулялась. Сон не шел, хотя дождик убаюкивающе стучал по подоконнику. Муж повернулся на другой бок и сладко всхрапнул.

Под мерный стук дождевых капель Надежда честно поговорила сама с собой и решила, что она никак не может бросить это странное дело. И пускай ей говорят, что и дела-то никакого нету, так, пустяки. Ну, привели на похороны ту молодую женщину под конвоем, так, может, ее муж ревнует, вот и приставил охранников… Или покойный писатель от журналистов прятался – тут как раз Надежда очень его понимает. Эта Лиля Путова – такая врушка… Но, так или иначе, Надежда в этом деле разберется.

Не вышло ничего вызнать в музее «Арт Нуво» – значит, нужно ехать к Кондратьеву. В квартиру не попасть, так хоть на дом посмотреть, вокруг побродить, авось и придет в голову какая-нибудь умная мысль.

Приняв такое решение, Надежда заснула с почти чистой совестью.

Надежда Николаевна доехала на метро до Московских ворот, вышла на площадь и без проблем нашла дом, в котором проживал покойный писатель Кондратьев. Дом этот был так называемый «сталинский», недавно отремонтированный – короче говоря, очень приличный дом, заветная мечта риелтора.

Надежда с независимым видом прошлась вдоль дома в одну сторону, потом в другую. Дверь подъезда, как и следовало ожидать, была заперта и оснащена домофоном. Надежда Николаевна задрала голову, как будто поинтересовалась, не собирается ли дождь. Небо, как обычно в нашем городе, было плотно затянуто тяжелыми ноздреватыми облаками, но это не очень интересовало Надежду. Она внимательно разглядывала окна на последнем, девятом, этаже.

Судя по всему, это были окна двух квартир. Причем четыре левых окна производили вполне жилое и обитаемое впечатление: занавески на них были раздернуты и время от времени покачивались то ли от сквозняка, то ли от чьих-то прикосновений. На двух окнах стояли горшки с комнатными цветами (с такого расстояния определить, что это за цветы, Надежда не смогла), возле одного из окон мелькнул женский силуэт.

Те же четыре окна, что справа, производили, напротив, впечатление совершенно нежилое. Трудно сказать, в чем именно это выражалось – то ли в том, что на двух окнах занавески были задернуты, а это в нашем городе в октябре месяце о чем-нибудь говорит, у нас и без того осенним днем темнее, чем в июне ночью. То ли в том, что на двух других окнах занавески хотя и были задернуты не до конца, но были неподвижны, как паруса в мертвый штиль, и за ними не было видно ничего, кроме темноты.

В общем, как бы то ни было, Надежда уверилась, что именно эти четыре окна – это окна квартиры покойного Кондратьева. Она представила, как ловкий фотограф на веревке спустился с крыши и с риском для жизни фотографировал эти окна, надеясь заснять сцены из жизни таинственного писателя…

Тем временем дверь подъезда широко распахнулась. Из дверей вышел рабочий с тяжелой коробкой, остановился и, поставив коробку так, чтобы она заблокировала дверь, вернулся в подъезд. Видимо, у кого-то из жильцов полным ходом шел ремонт.

Минуту назад Надежда Николаевна не собиралась делать ничего предосудительного. Она собиралась еще немного покрутиться возле этого дома и отправиться домой, к повседневным домашним делам, к коту… хотя этот хулиган не слишком заслуживал хорошего отношения. Но теперь, увидев призывно открытую дверь подъезда, она не удержалась. Ноги сами понесли ее к этой двери, и Надежда не заметила, как оказалась внутри подъезда, возле лифтов.

«Что я делаю? – удивленно спросила она сама себя, точнее, ее сдержанная и законопослушная половина спросила у другой половины, склонной к авантюрам и сомнительным, безответственным поступкам. – Зачем я сюда вошла? Все равно квартира заперта и опечатана, и я не узнаю ничего нового…»

«А я только поднимусь на девятый этаж, – ответила она сама себе, точнее, ее безответственная половина ответила сдержанной и законопослушной, – только поднимусь и посмотрю…»

На площадке было два лифта. Один, грузовой, заняли рабочие со своими мешками и коробками, второй был свободен, и Надежда поднялась на девятый этаж.

Как она и полагала, на этом этаже было две квартиры. По ее расчетам, квартира Кондратьева находилась справа от лифта. Впрочем, это предположение тут же получило вполне надежное подтверждение: дверь этой квартиры была опечатана. Правда, бумажка с синей печатью едва держалась на двери, прилепленная одним уголком, но это не меняло ситуацию: квартира находилась на контроле у полиции по причине скоропостижной смерти ее владельца.