Дарья Калинина - Криминал на лабутенах

– Да почему же?

– Потому что совсем просто одета. Куртка какая-то бесформенная, типа аляски, грязно-зеленого цвета. На ногах рейтузы. Ботинки, в каких только Северный полюс штурмовать. Шарф вокруг шеи намотала в пять рядов, самой шеи и не видать. Насчет груди я вообще молчу. И не рассмотреть, есть она там или нет. Со спины посмотришь: то ли девушка, то ли какой-то пацан. Личико только красивое, что да, то да.

– А вы эту девушку тут раньше видели?

– И много раз, – подтвердила соседка. – А до нее другие захаживали. Ваш папенька говорил, что это дочери его знакомых. Только сколько же у него знакомых?

Мариша автоматически пожала плечами. Когда отец звал ее в гости, чтобы знакомить со своими старыми друзьями, она шла без всякого восторга. Нет, они были славные дядьки, но почти все либо старше отца, либо одного с ним возраста. И жены их были тоже в возрасте. И ни одной молодой женщины, насколько Мариша помнила, ей в гостях у отца видеть до сих пор не доводилось.

Но если у отца есть подружка или даже подружки – это его личное дело. Конечно, Мариша не одобряет, потому что связь с молодой женщиной – это для такого потрепанного организма всегда лишний стресс, но если отцу хочется… Что же, его дело.

Сейчас Маришу интересовало другое:

– А давно они ушли?

– Давно. Уже больше часа – это точно. Может быть, даже около двух.

И заглянув к себе в квартиру, где у нее прямо напротив входной двери висели круглые часы с большими стрелками, она подтвердила:

– Уже даже больше двух часов.

Ничего себе! Два часа! Хотя в том, что ее отец забыл о встрече с дочерью, для Мариши не было ничего удивительного. При папиной рассеянности было бы удивительно, удержи он такой пустяк в своей памяти. Но куда же отец направился? Обычно он избегал так надолго покидать свою квартиру. И даже походы в магазин старался сделать как можно короче. Или это с ней, с Маришей, он торопился домой? А вот с какой-то молоденькой девушкой мог спокойно гулять по темным улицам города часами?

И нечто похожее на ревность внезапно больно царапнуло Маришино сердце.

Мариша ждала отца уже целый час. И тревога, которая вначале была совсем легкой, все больше сгущалась. Отец не возвращался, он не отвечал на звонки, а между тем погода на улице была совсем не прогулочная. За окном дул пронизывающий ветер, было чертовски холодно, да еще временами сыпал ледяной дождь. А ведь сейчас был декабрь. Обычно в эти дни деревья и улицы одевались в снежные наряды, готовясь к главному празднику в году, которым для подавляющего большинства россиян до сих пор остается Новый год.

И пусть Церковь сколько угодно твердит, что праздник – это и не праздник вовсе, а самое настоящее бесовское искушение для православных людей, которым в строгий Рождественский пост приходится делать выбор между обильным застольем и своими принципами, но пусть их. Новогодний праздник все равно продолжает победно шествовать по всему постсоветскому пространству.

Но в этом году природа словно бы нарочно решила испортить петербуржцам праздничное настроение. Снег выпадал всего пару раз, да и то таял немедленно. Температура держалась по большей части плюсовая, шли дожди, и вдобавок ко всему дули такие сильные ветры, что уже несколько раз смыкали затворы дамбы, препятствуя воде Финского залива захлестнуть город. Если бы не эта несколько лет назад все же предусмотрительно достроенная властями города защита, Питер бы обязательно посетило очередное наводнение.

И сегодняшняя погода была ветреной, дождливой, а темнело в середине декабря столь стремительно, что уже с трех часов дня жители были вынуждены зажигать электричество. Сейчас было уже семь часов вечера, на улице стемнело окончательно и беспросветно. По мрачному небу неслись тучи, деревья гнулись, ветер гудел и гнал по улицам всякий мусор.

– Папа, папа… Где же тебя носит в такую погоду?

Отец уехал не на машине, она стояла во дворе. Возможно, рассуждала Мариша, папина пассия и сама была с машиной, сейчас никого не удивишь, когда женщина за рулем. Тогда ветер им, конечно же, не помеха. Сели в теплый салон, вылезли у ресторана, пошли, сидят там себе в освещенном теплом помещении, слушают музыку и ведать не ведают, что Мариша с ума сходит от беспокойства. А трубку отец не берет, потому что слишком увлечен разговором с прекрасной блондинкой. Или опять по рассеянности выключил громкость звонка. Такое уже бывало, и не раз.

Но было еще кое-что, что заставляло Маришу нервничать.