Дарья Донцова - В когтях у сказки

Я перевела дух и повернулась к горничной.

– Что было потом? Вы внезапно поняли, что родители умерли? Испугались? Запаниковали? И тут в дверь кто-то позвонил? Вас охватил ужас: все пропало, Фирсову на дороге остановила милиция, стала интересоваться документами Паши… Звонок все тренькал и тренькал. Вы пошли в прихожую и увидели: за дверью стоит Алиса. Вы дружили? Зачем девочка пришла?

– Да ладно вам, Галина, облегчите душу, – мягко сказал Степан, – все равно мы уже знаем, как в принципе дело разворачивалось. Если станете сотрудничать, к вам проявят снисхождение.

– Не хотела их убивать, – наконец выдавила из себя Галина, – все получилось именно так, как писательница говорила, вместо двух капель я им по двадцать отсчитала.

– Ничего себе! – ахнула Анна Семеновна.

– И мать, и отец принимали всякие гомеопатические средства, – забормотала Галина, – всегда по двадцать капелек. Вот я и подумала, что такая доза самая правильная. Алиска же… Всем ее мать сейчас жалко, да? А между прочим, Валентина плохо с дочерью обращалась. Не била, не обижала ее, но у них дома никогда еды не было. Мы с Алиской в одном классе учились, за партой рядом сидели. Так вот, только я на урок приду, она шепчет: «Бутербродики есть? Дай куснуть». Если я к ней в гости заходила, меня никогда к столу не звали, ее мать даже чаю не предлагала. Хотя она и заваривать его не умела, вечно сидела на кухне и на гитаре играла, стихи писала и музыку к ним. Не злая женщина, просто ей в голову не приходило, что дочери супчик сварить надо. Я редко к Караваевой заглядывала, а она к нам постоянно прибегала – тупо пожрать. Классе в седьмом Алиска начала из дома убегать. Сядет на поезд и уедет не пойми куда. Дня два-три мамаша ее на своей гитаре бренчит, потом ее осенит: а где Алиска? И сразу к нам спешит: «Моя девочка у вас?»

А та уж давно на другой край страны в товарняке усвистела. Несколько раз Караваеву с поездов снимали, домой отправляли, в детской комнате милиции на учет поставили, а ей все по барабану. Из восьмого класса ее выгнали, экзамены она не сдала. Мать пофигистки отреагировала: «Иди работать». Алиска ей: «Не хочу».

Валентина спорить не стала. И славно мать с дочкой зажили: Валентина на рынке свои песни пела, накидают ей мелочи в стаканчик, так она сначала себе сигарет купит, а уж потом, если деньги остались, батон хлеба. Алиска же случайными заработками перебивалась. Потом мне мамаша сказала: «Галя, лучше тебе не дружить с Караваевой. Она со взрослыми мужчинами гуляет, не нужна тебе такая подруга». Да я и сама понимала, что Алиска проституткой стала. Подружка мне однажды предложила: «Давай познакомлю с Арамом, он тебя с богатым сведет, гринов огребешь – лом». Мне очень были нужны доллары, но продавать себя за них я не собиралась.

Галина сделала судорожный вдох.

– Глупая я была. Да и чего от малолетней дурочки хотеть? А во всем родители виноваты. Вот зачем они Машку из приюта взяли? Какого черта еще одного ребенка родили? Меня им мало было? Следовало родную дочь любить, вот тогда и денег на все хватало бы, в том числе и на мой институт. Только из-за предков мне младенца продать пришлось. А что делать? Средства-то на образование нужны были. Трындычиха тоже хороша – мол, практикант ребенка уронил. Сказала бы просто и честно: помер ваш новорожденный, и все, а близняшки чужие. Но нет, она за свою судьбу испугалась – вдруг посадят за халатность? Вот и скрыла смерть. И мамаша моя та еще штучка: взяла да потребовала отдать ей чужого младенца. Это ж надо! В общем, взрослые кашу заварили, а я всего-то хотела на киноактрису учиться. Но у родителей на родную дочку денег не нашлось, все на лечение Машки, а потом на содержание Пашки шли.

И Фирсова тоже далеко не ангел – зачем она согласилась сына купить, а? Пусть бы в милицию обратилась, в суд, то есть законно действовала. Так нет! Даже торговаться не стала, когда я ей сумму назвала. Всю отсчитала, Пашку забрала, положила на заднее сиденье в короб от коляски, где уже один младенец лежал, сказала: «Прощай, Галина. Молись Богу, чтобы он тебе совершенный тобой грех простил», и укатила. Вот дрянь! Сама же мне снотворное дала, ребенка за деньги получила, а меня пристыдить решила. В общем, нет моей вины в произошедшем, и…

– Мы поняли, – прервал гневную речь мошенницы Степан, – вы хороший человек, которому с рождения не повезло с родителями.

Звонкова расслабилась.

– Верно. Я тяжелым трудом добилась отличных отметок в школе, а предки тупую Машку обожали. Ей торт за одну четверку, мне дулю за все пятерки.