Дарья Донцова - В когтях у сказки

– У нас же денег нет, – плакала Вероника.

– Займем, – отрезал муж. – Если эта тетка подаст в суд, мы выиграем дело. Вспомни, что я ей говорил: в документах указано, что у Фирсовой родился один ребенок, о смерти какого-либо младенца нигде нет ни слова. Письмо медсестры ерунда, оно не заверено нотариусом, законной силы не имеет, Екатерина сошла с ума.

Ночью Галину разбудила Маша и зашептала:

– Послушай, в четверг я поеду в Калиновск.

– Зачем? – зевнула Галя. – Чего ты там забыла?

– Помнишь, про меня журнал написал? – еле слышно продолжала Машенька. – Ну, про то, какая я молодец, сумела паралич победить.

– И что? – не поняла Галя.

– Издание попало в руки богатого человека из Калиновска, – принялась пояснять Маша, – а у него дочь обездвижена. Он мне письмо прислал: «Дам тебе много денег, только поживи у нас дома, внуши моей Лизе, что можно выздороветь, помоги ей обрести силу воли, научи, как встать с постели». Я маме его просьбу показала, она не разрешила мне никуда ехать. Но я ее запрет нарушила, договорилась с тем мужчиной. Потребую от него оплату вперед, отдам все родителям. Они хотят адвоката нанять, а сейчас не на что, на меня все накопленные средства потратили. Настал мой черед добром за добро отблагодарить их. И еще я думаю: может, Карелии Мироновне деньги предложить, чтобы она от нас отстала? Ну, выкупить Пашеньку у Фирсовой. Ты как считаешь?

– Прямо не знаю, как лучше поступить, – зашмыгала носом Галя, – мне ужасно родителей жаль. Не представляю, как можно Пашеньку отдать, не смогу без братика.

Галя привычно изображала любящую сестру, а у самой в голове вмиг созрел план, который она записала в своем дневнике. На следующее утро Галя не пошла в школу, поймала на шоссе попутку и помчалась домой к Фирсовой. Женщина положила на буфет в столовой бумажку со своими координатами, но старшие Ларкины забыли про записку, а Галя ее взяла и позвонила по оставленному номеру телефона.

Особняк, в котором жила Фирсова, впечатлил девочку роскошью, ей сразу стало понятно, что хозяйка такого дома не возьмет у Маши жалкие рубли, а вот предложение самой Галочки может понравиться бизнесвумен. Вот в чем оно состояло. Маша твердо решила наняться в компаньонки к больной дочке богатого бизнесмена и укатила в Калиновск на последнем автобусе в девятнадцать часов, попросив Галю рассказать об этом родителям, однако не раньше девяти. Личной машины у Ларкиных нет, электричка после восьми вечера в Тамбовске не останавливается, средств на такси в семье нет, поэтому Иван Михайлович уже не сможет остановить приемную дочь. Маша возьмет у того бизнесмена оплату за свой труд вперед, на следующий день привезет родителям деньги, а потом снова отправится в семью больной школьницы. Только Галя не станет выполнять просьбу сестры. Во время ужина она подольет родителям снотворное, которое принимает мать. Затем, когда взрослые крепко заснут, возьмет Пашу и отдаст его Фирсовой. Карелия же Мироновна в ответ на это оплатит обучение девочки в институте, а для начала даст ей денег на поездку в Москву на день открытых дверей.

– Не верю своим ушам! – потрясенно прошептала Марина Ивановна. – Невероятно! Виола, вы ошибаетесь, семнадцатилетний ребенок не способен на такую жестокость. Дети не убийцы!

– Ну тут вы не правы, – возразил Степан, – могу привести несколько примеров обратного. Скажем, в тысяча девятьсот шестьдесят четвертом году некий Аркадий Н. пятнадцати лет лишил жизни молодую женщину и ее сына, которому было три года. Это случилось в Ленинграде. А в девяностых в Москве тринадцатилетняя Екатерина Г. ходила по квартирам, продавая всякую ерунду, и хладнокровно убивала ножом бабушек, которые жалели «сиротку», забирала у них деньги и драгоценности. Можно продолжить этот список, в нем много имен. Я назвал первые, что пришли в голову.

– Не надо, – затряслась Анна Семеновна. – Ужас какой-то!

– Принято считать, что дети ангелы, – протянул Виктор Николаевич, – но это не так. Встречаются среди них настоящие отморозки. Да и вообще подростки часто бывают жестоки. Детки совсем не конфетки, у многих начисто отсутствуют морально-этические тормоза. Галя была из таких.

– Ладно, допустим, – забубнила директор интерната, – девочка была завистлива, ревнива, на все готова ради получения денег для обучения в вузе, не могла сказать себе «нет». Она так долго прикидывалась пушистой зайкой, что устала от этого образа, из-под милой улыбки показался звериный оскал. Но как согласилась на ее предложение Фирсова?