Наталья Александрова - Семнадцать провалов весны

Она застыла на пороге и вдруг истошно завизжала, уставившись на Маргариту. Та, в свою очередь, обернулась на крик, при этом едва не свалившись с табурета, и тоже завопила, вцепившись в дверцу шкафа.

Распаренная девица, не прекращая визжать, попятилась. При этом полотенце в попугаях свалилось на пол, обнажив пышные формы. Девица, продолжая пятиться, ударилась локтем о косяк. Видимо, этот удар отрезвил ее. Она замолчала так резко, как будто кто-то повернул у нее внутри ручку громкости, и проговорила испуганным охрипшим голосом:

– Тетя Рита, это ты, что ли? Как ты меня напугала! А ты чего тут делаешь-то? Ты ведь за городом должна быть, на очищении организма!

Марго тоже замолчала, встряхнула головой и удивленно произнесла:

– Ой, Люся, так это ты? Ты ж меня тоже напугала! Я думала, сейчас помру от страха! Я не слышала, как ты вошла – и вдруг как заорешь! Люся, – продолжила она строго, – я тебе сколько раз говорила, не называй меня тетей! Говори просто – Марго! Трудно тебе запомнить, что ли? Ой! А ты-то что тут делаешь? Ты же уехала по этой… по путевке!

Лола молча ткнула Леню в бок.

– Ты чего? – прошептал тот.

– Ты не пялься на эту жирную корову, – прошипела Лола, – а лучше погляди, что у тетки в руке!

– Как ты можешь, – возмутился Маркиз, – неужели ты думаешь, что эта распаренная особа может вызвать мой интерес…

Тем не менее он перевел взгляд на Марго, которая все еще, как памятник самой себе, стояла на табуретке. В левой руке у нее была зажата записная книжка в черном кожаном переплете.

– Да вот же она, – радостно прошептал Леня. – Книжечка, из-за которой все с ума посходили!

– Тетя… то есть Марго, – проговорила девица, подобрав полотенце и снова заворачиваясь в него, – ты это, с табуреточки-то слезь, она хлипкая, как бы не подломилась.

– Ты что, Люся, на мой вес намекаешь? – процедила тетка сквозь зубы, но тем не менее, кряхтя, слезла на пол. – От тебя я такого не ожидала! Ты ведь и сама не тростиночка…

– Да нет, я исключительно за твое здоровье беспокоюсь. Ты же курс лечения до конца не прошла, так как бы…

– Про дела вспомнила, – перебила ее тетка. – Дел у меня много, вот и пришлось пораньше вернуться! А вот почему, интересно, ты дома? У тебя же еще на неделю путевка оплачена!

– Тоже дела, – отмахнулась Люся, покосившись на большие настенные часы. – Тетя… то есть Марго, а что это ты у меня в квартире делаешь?

– Цветы полить зашла, – мгновенно ответила тетка, – чтоб не засохли!

– Цветы? – недоверчиво переспросила девица, надевая коротенький халатик. – В шкафу? Что-то я там цветов не видала!

– А я, Люсенька, решила заодно порядок у тебя навести! С квартиркой-то я тебе помогла, ты не забыла?

– Забудешь у тебя, как же… Ты, Марго, конечно, извини, но мне одеться нужно, да идти по делам…

– Ты одевайся, одевайся! Ты же меня не стесняешься?

– А тебе что, никуда идти не надо? Ты же говорила, что у тебя тоже дела!

– Дела подождут. А ты родной тетке даже чашку чаю не предложишь? Или ты ждешь кого?

Маркиз упорно прислушивался к разговору двух женщин, не забывая поглядывать по сторонам в ожидании Людоеда, однако упустил момент, когда в обозримом пространстве появилось новое лицо. Лицо это углядела Лола, которой было скучно на чужом балконе. Со второго этажа было отлично видно все, что происходит внизу. И там, под балконом, прохаживался мужчина, показавшийся Лоле удивительно знакомым. Был он не так чтобы молод, под пятьдесят, одет просто, имел плотное телосложение и слегка сутулую осанку.

Сначала Лола просто удивилась, что это человек делает в таком месте, за домом. Подъезд на той стороне, а тут никто не ходит, даже помойки нету. Если приспичило мужчине по естественной надобности, так быстро бы прошмыгнул, а этот вон, гуляет как в парке. Лола поискала глазами собаку и не нашла. И поводка у этого типа в руках не имелось.

Тип повернулся, на него упал свет от фонаря, и Лола тихонько ахнула и дернула Маркиза за рукав. Тот поглядел вниз и разинул рот. Потом осторожно, стараясь не делать резких движений, перелез на соседний балкон и свесился вниз.

– Михаил, – позвал он шепотом. – Потапов!

Потапов, а это, несомненно, был он, никак не отреагировал. Леня скатал комок бумажки и бросил его вниз, но не попал. Тем не менее Михаил завертел головой, но потом успокоился.

– Потапов, ёшь твою десять-двадцать, – едва не заорал Маркиз, потеряв терпение.

– Бондарев, – удивился Михаил, подняв глаза, – а ты что это тут делаешь?