Наталья Александрова - Семнадцать провалов весны

– У меня по восточным единоборствам всегда высший балл был, – самодовольно сообщила ему уборщица. – А это – как езда на велосипеде, раз научившись, не разучишься! А насчет возраста, ты зря прохаживаешься, женщине столько лет, на сколько она выглядит! – и тетка кокетливо поправила свою серую косынку.

Леня чуть не сказал в ответ, что столько, на сколько она выглядит, просто не живут, даже в горах Абхазии, но вовремя прикусил язык.

– Зря мы тут с тобой лясы точим, – забеспокоилась старуха. – Конечно, я их хорошо приложила, но и они – ребята крепкие, скоро очухаются, так что нужно поскорее делать ноги! – И она припустила вперед по полутемному коридору.

– А кто они такие? – осведомился Маркиз, едва поспевая за бойкой старушенцией.

– Пока не знаю, – ответила та. – Но выяснением их личности уже занимаются…

– Кто? – удивленно спросил Леня и на всякий случай огляделся по сторонам. Кроме них, в ближайших окрестностях никого не наблюдалось.

– Кто надо! Наши люди! – загадочно ответила старуха и еще прибавила ходу.

Когда Леня уже хотел попросить у нее снизить темп, старуха неожиданно остановилась и завозилась возле едва приметной дверки в стене коридора. Наконец, негромко щелкнул замок, дверка распахнулась, и «уборщица» жестом предложила Лене войти.

Опасливо оглянувшись, Леня пригнулся и вошел внутрь.

За дверью оказалось небольшое помещение вроде институтской лаборатории. Вдоль стен стояли металлические стеллажи с какими-то загадочными приборами, коробками и ящиками неизвестного назначения. В глубине комнаты находился стол с компьютером, факсом и прочими средствами связи. На соседнем столике поменьше стояла кофеварка и пара фаянсовых кружек.

– Ну, садись, Леонид, – разрешила старуха. – Здесь ты можешь не беспокоиться, это место безопасное!

– Мы с вами в неравном положении, – проговорил Маркиз, усаживаясь, – вы про меня знаете удивительно много, а я про вас – совершенно ничего. Даже как вас зовут, и то не знаю!

– Меньше будешь знать – дольше проживешь! – проворчала старуха. – А впрочем, зовут меня Ариадна…

– А по отчеству?

– Ариадна Михайловна, – и бабка снова кокетливо поправила свою косынку.

– Хорошее имя, – одобрил Маркиз. – Значащее! Знаете выражение – нить Ариадны? Так может, Ариадна Михайловна, и вы мне какую-нибудь ниточку дадите, чтобы я мог яснее представить свою задачу и вообще понял, что со мной происходит?

– Много не обещаю, – Ариадна Михайловна пожевала губами, – но тоненькую ниточку я тебе, пожалуй, дам…

В совершенно растрепанных чувствах Леня Маркиз открыл дверь собственной квартиры. И в тот же миг в голову ему полетели его собственные домашние тапочки. Леня не успел увернуться, что, несомненно, говорило о том, что он очень расстроен, в обычное время реакция у него была отличная – не зря несколько лет он проработал в цирке. Тапочки были пущены мастерской рукой, но не причинили Лене особого вреда по причине мягкости.

– Лолка! – обрадовался Леня. – Ты дома… И Пу И… Ну и ладушки!

– Не смей произносить это имя! – оглушительно завизжала Лола и запустила в своего компаньона следующий предмет – складной зонтик. На этот раз Леня был начеку и успел увернуться. Далее по очереди в него полетели: Лолина сумочка со всем содержимым; скомканная газета; кепка-бейсболка; бутылка минеральной воды; большая резиновая кость, которую какой-то шутник подарил Пу И (кость была больше песика раза в два); огнетушитель для автомобиля, который Маркиз не успел отнести в машину.

Леня очень ловко уворачивался от всех предметов, а огнетушитель вообще поймал на лету. Хорошо, что перед приездом Лолы он сделал генеральную уборку, так что в прихожей не валялось почти ничего лишнего.

– Лолка, да прекрати же наконец, – возмутился Леня. – Я все объясню!

– И слушать ничего не желаю! – визжала она. – Ты – развратник и эгоист! Надо же до такого дойти – помчался за какой-то девкой и забыл все на свете!

– Да никуда я не помчался! – слабо возражал Маркиз, понимая уже, что его подруга находится в крайней степени ярости, и любые его объяснения в данном случае помогут как мертвому припарки.

– В конце концов, я все могу понять! – Лола перестала швыряться вещами, потому что под руку больше ничего не попадалось. – То есть, конечно, это безобразие, что ты не встретил меня, но я привыкла, что ты всегда относишься ко мне по-свински!

Леня потихоньку просочился в прихожую и сделал попытку возразить. Но Лола грозно на него поглядела и продолжала с пафосом, уместным в какой-нибудь греческой трагедии, но никак не в прихожей обычной четырехкомнатной квартиры.