Виктория Вита - Этот сильный слабый пол

Она говорила еще что-то, потому что чувствовала, если замолчит, то сразу начнет рыдать – от пережитого ужаса, от усталости, от еще большего страха за то, что ей предстоит пережить. Перед глазами, как в полицейских сериалах, замелькали картины одна страшнее другой полиция, суд, вердикт «превышение допустимой самообороны» и тюрьма. Ей не дали снова сесть на асфальт, а нежно и очень настойчиво, почти на руках, внесли в подъезд. Здесь она вцепилась мертвой хваткой в перила и с видом «чему быть того не миновать» вновь напомнила про полицию.

– А может, он все-таки еще жив, и если мы вызовем «скорую помощь» и ему еще можно помочь… – Варвара умоляюще смотрела на жесткие мужские лица, а в ее голове одиноко билась мысль, что, возможно, тогда она обойдется условным сроком.

– Я только что был там, в подвале, – произнес старший из мужчин, представившись Ибрагимом, – думаю, у него нет шансов…

– В каком смысле нет? – Варвара почувствовала, что все вокруг начинает заволакивать пеленой. Откуда-то издалека донеслось:

– Ты не волнуйся сестра, мы разберемся, тебя никто не даст в обиду.

– И все-таки надо вызвать полицию, – возвращаясь из спасительного тумана, вновь повторила Варвара, хотя прежней уверенности в ее голосе уже не было.

– Послушай, сестра, – Ибрагим взял ее за плечи и притянул к себе, – ты сейчас пойдешь к себе домой, мои братья помогут донести твои вещи, это же они разбросаны по всей лестничной площадке. – Варвара горестно вздохнула. – Ну вот видишь, а это очень плохо, когда хлеб лежит на полу, даже если он и в пакете, – продолжал он ровным голосом.

Он говорил с ней, как с тяжелобольной, убеждая в том, что все хорошо, все обязательно будет хорошо. Но это была неправда: нет, не будет, никогда уже не будет не только хорошо, а даже как было раньше. Теперь ее жизнь разделена страшной границей: до убийства и после, а самое страшное, что она никак не могла осмыслить, что убийца – это она. И ничего, абсолютно ничего изменить нельзя. Ей захотелось закричать, завыть от того ужаса, что она пережила, и она, конечно, знала, что дальше будет еще хуже, во сто крат, в тысячу, в миллион…

Вдруг плечи сжали стальные тиски и как-то сами собой, с нарастающей силой, из стороны в сторону, как у тряпичной куклы, стала мотаться голова, и одновременно в этом генерализованном «судорожном припадке» приняли участие все ее тело, руки и ноги.

– Перестаньте меня трясти, – с трудом выдавила из себя Варвара, дробно стуча зубами.

– Посмотри мне в глаза и ответь, – произнес стальным голосом Ибрагим и еще раз, для острастки тряхнул ее за плечи, – ты в той ситуации могла поступить иначе? Я не спрашиваю, был ли у тебя выбор, и так знаю, что был. Ведь ты могла не спускаться в подвал, а подняться к себе домой и продолжать жить своей жизнью. И даже спустившись, пусть ради любопытства, ведь могла тихо повернуться и уйти, и никто бы не узнал. Если бы все вернуть назад! Что бы ты сделала?!! Ну, что ты молчишь?! Отвечай!

– Я бы его убила.

– Громче! – потребовал Ибрагим и еще раз, уже со злостью, сильно тряхнул ее за плечи.

– Во-первых, не орите, я не глухая. Во-вторых, перестаньте меня трясти, пока у меня что-нибудь не оторвалось. И в-третьих, у него со мной не было шансов выжить.

Ибрагим с такой силой прижал ее к своей груди, что у Варвары вся жизнь пролетела перед глазами – ну, не вся, но уж некоторые моменты точно.

– Ибрагим, отпусти сестру, а то она уже синеет, – произнес кто-то из братьев. Хватка сразу ослабла, потом ее еще раз чуть тряхнули, наверно, проверяя все ли осталось на нужных местах.

– Сейчас мои братья помогут тебе дойти до квартиры, я попозже зайду.

В знак согласия Варвара как-то странно дернула головой, можно подумать, у нее были другие варианты. Надо расслабиться и смириться с неизбежным… нет, не так, кто же это сказал: «Если ты ничего не можешь изменить, прими это достойно», но там, кажется, речь шла о смерти, а жить, как ни странно, очень хотелось.

– Сестра, – мужской голос вывел ее из прострации, – на каком этаже живешь?

– На шестом.

– А сколько весишь?

– Простите, что?

– Весишь сколько?

– Семьдесят, – тихо проговорила Варвара и еще тише добавила, – шесть.

Два крепыша, лет двадцати семи-тридцати, суровой кавказской внешности, в белых рубашках и черных тройках, были похожи, как близнецы. Сходство добавляли легкая щетина на смуглых лицах и одинаково уложенные волосы. «Похоронная команда», – мелькнула лихорадочная мысль и, испугавшись сама себя, тут же исчезла. Между тем «близнецы» как-то странно переглянулись. Варвара, перехватив их взгляд, тут же решила, что со своим весом она явно погорячилась, а между тем «братья» уже пришли к определенному решению. Один из них, чуть меньше ростом, за что и получил звание «младшего брата» наклонился и подхватил все ее сумки и пакеты, которые уже были кем-то сложены в аккуратную кучку. Второй, чуть покрупнее, «старший брат», тоже чуть поклонившись вдруг, подхватил Варвару на руки. Учитывая, что последний раз ее носили на руках в очень нежном возрасте, в момент, когда она вдруг ощутила, что из-под ног внезапно ушла земля, ее сердце резко усилило свою работу, где-то до ста сорока ударов, и переместилось в область горла.