Дарья Донцова - Чугунные сапоги-скороходы

– Да, – подтвердила Зинаида.

– Меня зовут Федор, я сын Наума, младшего брата Игоря Михайловича. Вот мой паспорт.

На экране домофона появилась страница документа. Зинаида Борисовна увидела имя, фамилию, отчество и нажала на кнопку.

Через полчаса она узнала, что Наум умер от тяжелой болезни. Его сын, вполне успешный бизнесмен, решил перебраться в Подмосковье.

– В столице я не могу купить квартиру, – откровенно признался нежданный гость, – цены на недвижимость нереальные. Я единственный наследник отца, мама давно умерла, братьев и сестер у меня нет. Мне удалось заинтересовать своим бизнесом некоторых серьезных людей в столице. И вообще в Москве кипит жизнь, здесь много возможностей. А в городе, где я родился, – стоячее болото, там никому ничего не надо. Я не женат, детей не завел, не связан никакими обязательствами. Продал квартиру и загородный дом родителей, добавил к полученной сумме накопления отца, и мне хватило на небольшой дом в Подмосковье. Сейчас я там делаю ремонт. Сразу скажу, денег мне не надо. Если можно, приютите меня на короткий срок, я вас ничем не обременю, только ночевать буду. Почему прошу? Я договорился о сотрудничестве в трех местах, мною заинтересовались, сейчас обсуждаются условия договоров. Я слегка приврал будущим партнерам, не хочу, чтобы они знали, что у меня есть деньги только на еду. Поэтому объяснил: «Купил особняк в Подмосковье, но за руль пока не сел. Движение в столице интенсивное, нет у меня опыта управления автомобилем в условиях мегаполиса, я нанял инструктора, позанимаюсь немного, привыкну и тогда опять буду рулить своим “Бентли”». Но никакой «Бентли» мне пока не по карману, был старенький «Хундай». Я на нем в столицу со всем хабаром приехал, а как только добрался, «лошадь» выдохлась.

Зинаида Борисовна улыбнулась.

– Мне его честность понравилась, стало жаль парня. Потеря родителей – тяжелая травма, и любящей женщины рядом нет. Машина сломалась, ее дешевле продать, чем чинить. И, как назло, нужно ежедневно приезжать в Москву. С электричкой проблемы, она не всегда останавливается на платформе, где Федор садится в поезд, утром в шесть, потом в девять тридцать. А встречи назначаются на десять. Воробьеву приходится приезжать в Москву около семи и ждать в метро. Он стеснялся попроситься к нам на постой. Но потом у него от всех перипетий обострилась язва. Попасть сейчас в клинику для него смерти подобно. Партнеры поостерегутся иметь дело с больным. Ну, я и пригрела его. Места-то полно! Две квартиры на нижних этажах пустуют.

Клиентка замолчала.

– Судя по вашему рассказу, вы впервые увидели Федора, – сказал Иван Никифорович.

– Правильно, – согласилась Зинаида.

– Смею предположить, что братья не общались? – задала свой вопрос Ада Марковна.

Зинаида опустила глаза.

– Да. Но какое это имеет значение? Наум младше Игоря, Маргарита обожала младшего, тот появился на свет, когда мать была уже не юной девушкой. Понятно, что мальчика избаловали, он рос крайне непослушным, убегал из дома, вот такой ребенок. Игорек же уважал родителей, не доставлял им неприятностей. Сейчас он владеет бизнесом, содержит семью. Наум же уехал в другой город и пропал. Но Федя-то племянник Игорька. Родство веником за порог не отправить, пришлось помочь парню. Он мне понравился. Правильная речь, воспитанный, с набитым ртом за столом не болтает. Вежливый. Аккуратный. Ненавязчивый. Правда, возник вопрос.

Зинаида подняла одну бровь.

– Я логопед, врач, знаю, что с язвой желудка надо соблюдать диету.

– Верно, – согласился Вадим Борисович.

– А он ест копченую колбасу! – воскликнула Зинаида. – На завтрак бутерброды с ней делает. Ломоть черного хлеба, слой масла толщиной в метр, сверху штук пять-шесть кусков брауншвейгской колбаски, не тоненьких. Три-четыре таких сендвича. Запивает их черным кофе без молока и сахара. Странно же?

– Такую ежедневную трапезу не стоит устраивать даже очень здоровому человеку, – заявил Пирогов, – а уж больному тем более!

– Я приготовила утку с яблоками, – вздохнула Морина, – к ней картошку. Федор полакомился целой ножкой, потом крылом и половиной грудки.

– И не умер? – с самым серьезным видом осведомился Коробков.

– Нет! – воскликнула Морина. – Запил все лимонадом сладким. Пол-литровую бутылку дюшеса одним махом опустошил.

– Ого, – не выдержала я, – жирная утка с гарниром плюс газировка. Да после такого угощения неизбежны проблемы с пищеварением.