Янина Корбут - Три папы, красавица и чудовище

– Имеется, ей богу. Пошли, покажу.

Шагал он, как дядя Степа Великан, и я, хоть и имела рост выше среднего, едва поспевала за ним вприпрыжку. Повернув от магазина направо, я смогла констатировать, что деревня Петушки была не так уж и мала. Параллельно с центральной улицей шли еще несколько, спускаясь ближе к реке. Дома были разные: и старые, покосившиеся лачуги, и относительно новые кирпичные коттеджи за железными заборами.

Впереди я заметила машину Аллы, которая стояла возле очень старого дома. Двухэтажная конструкция, по виду сохранившаяся с дореволюционных времен. Высокое крыльцо, впрочем, подновленное недавно, резные наличники, двухэтажный флигель, немного покосившийся, но весьма живописный.

– Прямо родовое гнездо, – буркнула я, а Костик хохотнул:

– Ага, петушиное. Ты глянь на флюгер, мама мия. Тута твоя Марфа и живет. Только я к ней ни ногой, и не проси.

Я задрала голову и смогла лицезреть металлического черного петуха, который раскачивался на ветру и слегка поскрипывал.

Было в этом доме что-то зловещее и завораживающее, но подходить ближе я не рискнула. Во-первых, как я объясню свой интерес хозяйке, а во-вторых, из-за забора раздалось грозное рычание, а грозных собак я с детства боюсь. Папа № 1 говорит, что когда-то на меня с экрана телевизора гавкнул пес, потом я долго заикалась и меня даже возили к какой-то бабке-шептухе.

Вспомнив про шептуху, я подумала, что байки Тамары про колдунью конечно же не что иное, как бабские сплетни. И совсем было собралась задать вопрос Костику, как вдруг заметила, что он слегка нервничает.

– Нечего тут стоять. Мама мия, ей-богу, – как-то боязливо пробормотал он, делая мне знаки головой. – Нехороший это дом, вот покроешься коростой, будешь потом знать.

Костик торопливо зашагал дальше, а я припустилась за ним.

– Подождите, вы что же, тоже верите во всю эту чепуху с черной магией? Ну, послушайте, это же смешно. Разумный человек…

– Смешно не смешно, а леса здесь глухие, места тихие, пропадешь зазря. Иди вон к Томке, раз приехала. Тута ее дом, а мой напротив, – показал он рукой на крепкий бревенчатый домик с черепичной крышей и, слегка пошатываясь, побрел дальше. Кинув на меня прощальный взор, Костик исчез за грязным деревянным забором, который в нескольких местах покосился и в целом выглядел совсем печально. На заборе висела какая-то бумажка, и я приблизилась из чистого любопытства. Надпись гласила: «Звонок не работает. Кричите Коооостик!!!» Усмехнувшись, я покачала головой, после чего замерла у ворот, не зная, на что решиться.

«Идти к Тамаре? Надоедливая тетка меня опять заболтает, да и что нового я услышу? Истории про магию и проклятия меня не впечатлили, но с какого перепугу Алла Камешкова приехала в Петушки?»

Тут я вспомнила про слова доктора Дениса – «петушок поможет» – и мне стало не по себе. Дом с черным петушком, деревня Петушки… Все сходится! Алла приехала сюда в надежде, что ей тут помогут. Но как? Вроде бы Тамара говорила что, Марфа лечит людей за деньги. Послал ее сюда доктор. Может, нетрадиционную медицину решили подключить, раз остеопатия бессильна? Хотя я даже не знаю, что там Алла лечит. А может, Марфа еще и порчу наводит? Тамара как раз на этом очень настаивала. Одни сплошные вопросы, а ответов нет. Ну и зачем мне вся эта ерунда? Славику я, чем могла, помогла, пусть дальше сам роет землю носом.

Словно почуяв мой скепсис на расстоянии, Славик возник голосом в ухе: гарнитуру я так и не достала и теперь выглядела сумасшедшей, которая разговаривает сама с собой. По крайней мере, проехавшая мимо на стареньком велосипеде рыжая дама в фуфайке так на меня и посмотрела. Заглядевшись, она чуть не въехала в глубокую по виду лужу, а я показала ей язык.

– Ну что, больному стало лучше, он перестал дышать? – съязвила я, с сожалением рассматривая свои кроссовки. Я их все-таки заляпала.

– Типун тебе на язык, – охнул Славик. – Хотя, знаешь, я еще легко отделался. С нами тогда в горы еще Писарев ездил, друг твоего отца. Лысый такой, помнишь?

– Они все лысые, – буркнула я. – И что?

– Умер на днях, – вздохнул секретарь. – Вернулись они с отдыха, он еще немного землю потоптал, а потом… Сердечный приступ. Говорил я ему: не пей, козленочком станешь.

– Что-то экспедиция у вас вышла очень неудачная.

– А что, если мы сейчас все по одному будем, ну, того… Как десять негритят, – задумчиво произнес Славик, а я закатила глаза. Его тяга к мистическому объяснению простых вещей меня всегда умиляла, но сейчас я не была настроена на дружеские беседы.