Рудольф Вчерашний - Чисто компьютерное убийство

Теперь у Паламарчука появилась хоть какая-то, пусть и микроскопическая зацепка, есть с чего начать разговор с Александровым. Тот пришел в назначенное время и с лицом, ничего не выражающим кроме скуки, уселся на предложенный стул напротив следователя. После обязательных протокольных вопросов, касающихся личности и паспортных данных свидетеля, следователь еще раз попросил повторить все, что Александров говорил при первом неофициальном разговоре, чтобы протокольно зафиксировать эти сведения. Затем спросил:

— Вы признаете, что вторую заявку, посланную из Серовска, написали вы и подписались вымышленным именем Барабашкин Ю. А.?

— Да, ее написал я и подписался вымышленным именем Барабашкин Ю. А.

— С какой целью вы скрыли свое подлинное?

— Дело в том, что доктор технических наук Гаврилов С. И., осуществляя экспертизу моей первой заявки и дав на нее отрицательный отзыв, в то же время воспользовался ее материалами. Через некоторое время в закрытом научном журнале он опубликовал статью, в основу которой и легли эти похищенные материалы.

— Постойте, но вы в первом нашем разговоре не упоминали об этой статье. Мы говорили о закрытых научно-технических отчетах, которых не было, и о появившемся изобретении якобы Гаврилова. Чем вы можете доказать, что эта статья после вашего разговора с ним действительно была?

— А что тут доказывать? Пожалуйста: «Морской вестник», серия «К», № 6. А то, что основа этой статьи содрана с моей заявки, легко установить, если положить рядом оба эти материала. Кстати, таким же образом можно установить и то, какой материал был опубликован первым. Мой был заявлен чуть ли не на год раньше.

— И после этого вы встретились с Гавриловым на предмет научной дискуссии по поводу вашей заявки?

— Нет. Мы с ним встретились после того, как по его заключению мое изобретение было отклонено, но до того, как появилась его статья в «Морском вестнике». Тогда, во время той встречи, он только вскользь упоминал о том, что у него есть закрытые научно-технические отчеты по этой теме. Но это была ложь, таких отчетов не существовало.

— О чем же тогда был у вас разговор с Гавриловым?

— Да, в общем, ни о чем. Он сказал как-то мимоходом, что моя идея не неосуществима, будто бы он этот вопрос уже досконально проработал. Но и это была ложь. Мои материалы, когда Гаврилов их увидел, его явно заинтересовали, и на нем печатными буквами было написано, что видит он их впервые. Вот тут он и предложил дать мне свою, по современной терминологии, «крышу». То есть защиту своим именем, своим ученым авторитетом. Предложил ставить под моими работами и его авторство. Но только чтобы его фамилия, несмотря на нарушение алфавитного порядка, стояла первой.

— И вы отказались? Почему? Насколько я знаю в научном мире это широко распространено.

— Ну, широко не широко, я в таких сараях с подобными крышами не нуждаюсь. Да и не в этом, в конце концов, дело. Главное — я разобрался, что за гусь этот Гаврилов.

— Ну, узнали. И дальше что? Какой смысл в этих ваших шаржах со второй заявкой? Зачем было ее писать и направлять под вымышленной фамилией, да еще из Серовска?

— Серовск — это случайно. Просто приятель отправлялся туда в командировку и по моей просьбе послал оттуда бандероль с документами. А именем я подписался другим для того, чтобы проверить, частный ли это для Гаврилова случай воровства чужих мыслей. Может, это эпизод, и он так поступил только в отношении меня, или у него это система — интеллектуально грабить беззащитных авторов. Ведь я специально подбросил ему приманку в виде такой программы, которой ему недоставало в его, в свою очередь, украденной у меня же заявке.

— Теперь понятно, — пробормотал следователь, дописывая в протоколе только что сказанную Александровым фразу. — Ну а дальше, если следовать логике развития событий, а вы, я вижу, человек логичный, напрашивается вывод о восстановлении справедливости или возмездии. Правильно я трактую ход ваших мыслей, Юрий Борисович?

— Почему же не правильно? Все правильно, все логично. По моим понятиям, Гаврилов совершил преступление. А за преступлением должно следовать наказание. И, как видите, справедливость, хоть в какой-то части да восторжествовала. Я, правда, в персонифицированного бога не верю, но наверное, что-то есть не случайное в карающем персте судьбы.

— Это вы о гибели Гаврилова? А вам не кажется, что кто-то мог быть помощником этого карающего перста судьбы?