Дарья Калинина - Жулик моей мечты

– Очень!

– Все остальные из моего списка такими примечательными странностями похвастаться не могут. Девять десятых ведут обычный образ жизни, никак его не поменяли. Одна десятая одиноких женщин завели себе новых подруг или знакомых, но там все совершенно прозрачно. И лишь мужчина, который живет у Василисы в доме и безостановочно глушит дорогую водку, никому не известен.

– А там кто-то живет?! – обрадовался Милорадов.

– Ну, как бы он ни шифровался, а туалет-то у Василисы на улице. Днем этот тип не высовывается, не знаю, как он обходится. Но ночью его фигуру заприметили особо любопытные соседи. Примечательно, что когда к Василисе приходила полиция, то она дверь не открыла, хотя и была дома. Потом соседкам соврала, что спала, потому и не вышла. Но и это тоже неправда, потому что днем ее видели. И она ничуть не выглядела сонной.

– Дай мне адрес этой Василисы.

Саша открыла рот, чтобы назвать улицу и дом, но внезапно передумала:

– Вы ведь возьмете меня с собой?

– Куда это?

– Вы же собираетесь нанести визит этой Василисе?

– Может быть, – попытался уклониться от прямого ответа следователь. – Потом… когда-нибудь.

Но Саша не сводила с него своих чудесных, переливающихся от зеленого к ореховому глаз. И Милорадову казалось, что эта девочка, почти еще ребенок, практически единственная из всех, с кем ему приходилось общаться за последние годы, видит его насквозь.

Этим же вечером Милорадов вместе с Сашей сидели в засаде. Делать это было сущим удовольствием. Вплотную к дому Василисы Колосковой примыкало заброшенное поле, являющееся землей общего пользования. При изначальной планировке поселка эта земля предназначалась для спортивных площадок, но потом СССР развалился, и концепция жизни поменялась. За истекшие годы денег на строительство даже простенькой волейбольной площадки так и не нашли, а в футбол местные мальчишки предпочитали гонять на берегу озера.

Земля, предоставленная самой себе, не растерялась и начала быстренько возвращаться в первозданное состояние. Сначала на ней поднялись тоненькие прутики берез и венички молоденьких сосенок, которые росли и мужали. Шли годы, деревца окрепли, и вот уже никто не вспомнил, что когда-то тут должно было быть спортивное поле, зато все радовались, что в центре садоводства имеется собственный лесок, где растут богатые душистой дикой ягодой малинники и черничники, а в сезон даже водятся кое-какие грибы.

Участок Василисы как раз и граничил с этим лесом, что позволяло использовать его для наблюдения за хозяйкой. Но за те три часа, что сыщики провели бок о бок в своем укрытии, Василиса показалась из дома всего один раз. С наступлением темноты она быстро дошла до ворот, проверила, закрыт ли замок, и тут же вернулась в дом. Можно было предположить, что женщина боится ночевать одна, но в доме за освещенными окнами пару раз мелькнул мужской силуэт.

– Это он? Тот, кто вам нужен?

Милорадов колебался с ответом. В доме мог прятаться Спицын, а мог находиться совершенно посторонний человек. У Василисы могли быть свои резоны, чтобы прятать любовника от глаз соседей. Что ни говори, а она все еще была замужней женщиной, и муж ее жил совсем неподалеку. Так что у этой таинственности могло быть самое простое объяснение, не имеющее ничего общего с украденной коллекцией старинных ценностей.

– Я не уверен.

– Проверим?

– И как?

– Подожжем дом, а когда они оба выскочат, вы посмотрите, он это или не он.

И пока Милорадов приходил в себя от неожиданного предложения, Саша хихикнула:

– Шучу, конечно. Не пугайтесь вы так, гражданин следователь.

– Я и не…

– Ну да! Конечно! Даже в темноте видно, какой вы стали бледный, когда я предложила поджечь их дом. У меня есть предложение попроще. Я стащу у них какой-нибудь мусор, а вы в своей лаборатории проверите его на предмет отпечатков пальцев. Идеально было бы заполучить пустую тару из-под водки, до которой дружок Василисы большой охотник, но я не уверена, что получится ее найти. Сегодня как раз вывоз мусора, следующий будет только через неделю.

– Это не поможет. У нас нет отпечатков пальцев Спицына.

– Нет? Это как?

– По всем делам он проходил исключительно как свидетель. Не было повода, чтобы разжиться его отпечатками.

– Но во время последней кражи… он должен был оставить свои отпечатки!

– Нет, такой любезности он нам не оказал.

– И как вы вообще поняли, что украл именно он?